Вирус. Книга 2. Шаги апокалипсиса. Руслан Гулькович

с птичьей фамилией.

      – Он меня на коленях умолять будет, этот Дроздов! Я его научу генеральную прокуратуру уважать. Его руководство еще будет ходить и просить, чтоб я их пожалела! Они узнают меня в гневе… Я добьюсь, чтоб его не только уволили с волчьим билетом, а еще и привлекли!

      – Тебя такую даже я боюсь! Не завидую я ему. Не знал он, с кем связался! – смеялся Осокин.

      – Остановитесь! Вернитесь на судно! – звучал голос Дроздова из колонки. – Зону оцепления покидать запрещено! Предупреждаю: будет открыт огонь на поражение!

      – На каком основании?.. Он что, нас за идиотов держит?! – усмехнулся Сахаров и сделал два гребка веслами.

      – Галя, он все не унимается, этот подполковник! Он, наверное, хочет стать пенсионером без пенсии! – хихикал Осокин.

      – Давайте достанем удостоверения, чтоб они видели, – предложила Марчевская, когда шлюпка отошла от теплохода.

      Сахаров отдал ей свое удостоверение и снова взялся за весла. Женщина подняла в руках два раскрытых документа. Осокин сделал то же самое и крикнул:

      – Я помощник депутата Государственной думы!

      В этот момент Марчевская вскрикнула и упала. Сахаров вздрогнул, бросил весла и завалился на бок. Осипов успел только взглянуть на него, как тут же дернулся и откинулся на спину…

      Шлюпка медленно качалась на воде. Наблюдавшие с теплохода за происходящим люди застыли в молчании.

      – Что и следовало доказать. А я предупреждал, – сухо сказал капитан и продолжил: – Всем разойтись по каютам!

      – Сволочи! Спасите нас. Спасите! – сорвался на крик матрос, упал на колени у ограждения и заплакал.

      – Докин! Коля, перестань! Возьми себя в руки. Прекрати истерику! Давайте по каютам! – громко сказал старпом.

      – Смотрите! – крикнул один из матросов, указав рукой на парня, который кашлял.

      Все повернулись и попятились к ограждению правого борта. Матроса бил озноб, и он безуспешно предпринимал попытки встать. Закашлявшись, он вытер с губ кровь, прохрипел что-то о помощи и опять упал.

      – Всем разойтись по каютам! – крикнул Шадров.

      – Фёдор Иваныч, я тогда тоже пошел. Что-то меня штормит, как пьяного… – сказал Назарецкий и побрел, шатаясь и держась за ограждение левого борта.

      Капитан и старпом стояли и смотрели ему вслед.

      – Думаете, вирус? – спросил Шадров, не глядя на Волина.

      – Не знаю. Может быть, и вирус. А вы, Иван Сергеич, напрасно из каюты вышли. Спасибо, конечно, что помогли, но все же зря. Поберегли бы себя.

      – Фёдор Иваныч, трудно сидеть в каюте и думать, как вы тут. Я решил: раз старпом, то мое место здесь, с вами. Пошел в рубку, но матросы меня не впустили, сказали, что вы тут. Пока по судну шел, слышал в некоторых каютах крики и кашель. Наверное, многие заразились?..

      – Это неудивительно, если люди до сих пор не поняли, что надо сидеть в каютах и не показывать носа. Иван Сергеич, сходите в машинное отделение, проверьте, чтоб никуда не выходили. Они должны были закрыться в самом начале всего этого.

      – Хорошо,