Семь жен Петра, кузнеца-гинеколога. Василий Гурковский

мы с него и начнем. Посмотрим, что он нам скажет, и про эту монету – тоже. Тем более он меня хорошо знает. А ты просто молчи, пока я буду говорить. Просто стой и молчи, дави на него своей фигурой. Пошли. С Богом!»

      Перед тем как идти к Мойше, они набросали примерный список самого необходимого для переоборудования кузницы Григория, решив, что все, что будет необходимо дополнительно, – решат на месте, увидев товар в наличии.

      «Гриша! – еще раз напомнил Степан, – говорить с ним буду я. Постараюсь определить возможную ценность твоей монеты по его глазам… Ты только поддакивай, где будет надо».

      Пришли к Мойше, тот знал их обоих, поэтому не удивился их приходу. Показали ему список. Степан тут же добавил, что список далеко не полный, будут дополнения – исходя из того, что есть у Мойши в наличии.

      Мойша надел пенсне и внимательно изучил список-заказ. Потом положил его на прилавок и, прищурившись, спросил: «А знаете ли вы, господа кузнецы, сколько это все стоит? Тем более шо ви, как я понял, собираетесь приобрести и еще кое-что…»

      «Знаем», – громко сказал Степан и, достав из кармана потемкинскую монету, показал её Мойше, внимательно вглядываясь в его лицо. Обладающий врожденным самообладанием негодяя, тот не смог справиться с эмоциональным внутренним взрывом удивления, жадность выплеснулась через его глаза, пусть на мгновение, но Степану этого хватило. Он понял, что теперь Мойшу можно доить. Он будет согласен на все, только чтобы не упустить такой момент. Мойша тоже был не лыком шит, и, когда покупатели начали расширять список, уже на второй стороне листа, он заявил, что денег у них явно не хватит. Тогда Степан равнодушно сказал Григорию: «Забирай список – пойдем к Шлеме, здесь недалеко, у него тоже такого товара полно! Думаю, мы с ним быстрее договоримся…»

      Почувствовав, что они могут так и сделать, Мойша расцвел в широкой улыбке и сказал: «А и ладно, где наше не пропадало! Грех упустить таких крупных покупателей! Я согласен! И давайте по рюмочке за это выпьем!» Григорий уполномочил Степана проследить, чтобы все было в полном объеме и достойного качества, отгружено и привезено к нему в кузницу. Тот пообещал, что все будет как надо, и Григорий уехал домой, набрав у того же Мойши мелких гостинцев для Пани и её родни…

      Уже через день к его кузнице подъехал Степан с двумя подводами товара. На одной было погружено все для кузницы – новые меха, вытяжная труба вместе с горном, молоты и молотки, всякие зубила и долота, клещи, кусачки и обхваты, различные кузнечные приспособления и инструменты для многих видов работ, в том числе паяльных. На другой подводе лежал металл. И полосовая сталь для ободов колес, и круглый заводской прокат разных диаметров, и листовые обрезки для изготовления лопат, сап-тяпок и еще много чего. Мойша не пожалел положить даже пару мешков древесного угля и мешок блестящего антрацита…

      Степан, смеясь, рассказывал, что, когда он рассказал Мойше, что монету подарил сам Григорий Потемкин, лавочник от радости щедро одарил его, Степана, и написал бумагу