Командировка. Константин Демченко

ся, – ответил Ярослав, шагнул ближе к жене, положил руки ей на талию и посмотрел в ярко-карие с золотыми прожилками глаза. – Я же с ней всю жизнь прожил, – он улыбнулся. – Конечно, она немного странная. Но странная – это не страшная. Она до безумия любит Киру и уважает тебя как невестку, маму её внучки и жену своего сына. Не буду говорить, что любит – это для неё было бы слишком, но уважает точно. И точно желает только добра.

      – Может, и желает, но…

      – Кстати, она тоже спрашивала меня, не могу ли я отложить поездку. Я бы даже сказал – настоятельно рекомендовала никуда не ехать. Вы, случайно, за моей спиной не сговорились?

      – Нет, конечно!

      – Ну тогда, наверное, она боится тебя так же, как ты её.

      – Ничего я не…

      Ярослав поднял руку и приложил указательный палец к её губам.

      – Шучу. Всего два дня. Ты же знаешь, я не могу не поехать. Я этого клиента почти год обхаживал и довёл-таки его до заключения контракта. Если финальные переговоры пройдут успешно, а я в этом нисколько не сомневаюсь, то обратно я приеду уже с новой должностью и очень, очень приятной прибавкой к зарплате. А через пару месяцев у меня будет отпуск, и мы втроём поедем к морю. И не на прекрасные галечные пляжи Сочи, а подальше, туда, где белый песок и знойные смуглые аборигенки… – Ярослав в притворном ужасе распахнул глаза и закрыл себе рот рукой. – Ой, кажется, я что-то не то сказал…

      – Я те покажу, аборигенки… – Света нахмурилась, схватила мужа за горло обеими руками, чуть-чуть сдавила и вплотную приблизила своё лицо к его. – Молился ли ты на ночь…

      Ярослав наклонил голову на бок, слегка высунул язык и захрипел.

      – Дурак, – сказала жена и чмокнула его в губы.

      Ярослав не растерялся и превратил короткий чмок в долгий поцелуй.

      – Всего два дня, – повторил он, когда наконец оторвался от губ жены.

      – Ладно уж, переживём как-нибудь… – ответила Света, дыша слегка учащённо.

      Он широко улыбнулся и снова приник к влажным губам, позволяя своим рукам пробежаться по её телу.

      – Кира еще не спит… – проговорила она, дыша ещё чаще и глубже, когда поцелуй наконец прервался. – Да и мама твоя…

      – Тогда подождём еще часок.

      – Тебе же вставать рано…

      – В самолёте отосплюсь, мне лететь часа четыре.

      – Тогда я жду с нетерпением…

      – Взаимно, мон амур…

      – Мамочка, – внезапно раздался из-за его спины детский голос, – полежи со мной!

      Ярослав и Света улыбнулись друг другу, и она выглянула из-за плеча мужа, взглянув на дочку: щурящиеся на свет глаза, слегка растрёпанные волосы – крутилась на подушке, в чуть великоватой светло-серой пижаме, усыпанной цветными единорожками.

      – Конечно, котёнок, – ответила Света.

      – И сказку, – тут же добавила дочка.

      – Хорошо.

      – Пло Балбика. Новую, – малышка повысила ставки до максимума.

      Света еле слышно вздохнула, уже предвкушая попытки выдавить из себя новые приключения уникального в своём роде розового лисёнка, которого они сами и выдумали, и ответила:

      – Ладно, новая про Барбика.

      Ярослав развернулся, сделал несколько шагов и подхватил дочку на руки.

      – Мадмуазель не будет против, если её донесут до опочивальни? – сказал он, поднимая её вверх и утыкаясь носом в живот.

      – Мамазель не плотив! – ответила та, смеясь и упираясь маленькими ручками в голову папы в тщетных попытках остановить нападение.

      – Ярослав, нам спать надо, а ты играть! – воскликнула Света.

      – Ничего, ничего, – ответил он, выходя их кухни, – мы немножко. Да, котёнок?

      – Да, папа, – поддержала дочка папу, заливаясь смехом.

      Заснула Кира и правда быстро, убаюканная плавным неспешным рассказом о дружбе розового лисёнка Барбика и неожиданно объявившегося в волшебном лесу бегемотика.

      А Ярослав и Света завершили вечер так, как и планировали.

      Встав утром около половины третьего, Ярослав умылся, выпил чашку кофе с приличного размера бутербродом и быстро оделся. Поцеловал на прощание сонную жену и вышел из дома, неся в руках лишь крохотный чемодан, способный уместиться в прокрустово ложе любой авиакомпании.

      Света проследила в окно, как муж сел в такси, и снова легла в кровать, в надежде досмотреть тёплый, уютный, пастельный сон. Но не получилось. Сон развеялся почти неуловимой дымкой. Она попробовала поймать утекающие его струйки и вспомнить, что же такого замечательного в нём было, но быстро сдалась, просто заснув.

      А потом провалилась в невнятно-ватное марево…

      Она бродит в непроницаемом тумане, пытаясь разглядеть хоть что-то и выставив руки перед собой. Пробует кричать, разговаривать сама с собой, зовёт Яра, но не слышит собственных слов – они срываются с губ и тут же тонут во влажном плотном воздухе. Останавливается, вслушивается, но слышит лишь собственное