Гусси. Защитница с огненной скрипкой. Джимми Каджолеас

не в близкой буре. Но отчего он так старательно это скрывает? Ничего удивительного в этом визите не было: к мэру постоянно шастали какие-то чужаки в дорогих костюмах – видно, обстряпывали свои дела, о которых никто ничего не знал, кроме, разве что, дедушки Вдовы. Однако эта карета чем-то отличалась от прочих, и сам коротышка в твидовом костюме показался мне каким-то зловещим. Знать бы ещё, что там у него в этом чемодане. Я бы соврала, если бы сказала, что мне не было любопытно, хотя дедушка Вдова и говорит, что в жизни Защитника любопытству нет места.

      – Мы не спрашиваем, кого и почему мы защищаем, – повторял он. – Мы просто выполняем свой долг, и этого довольно.

      И всё же трудно было не быть любопытным. Вы можете любопытствовать и строить загадки ночи напролёт, если вовремя не остановитесь. А кое-кто так и проводит всю жизнь в сплошном любопытстве. В библиотеке дедушки Вдовы есть книги, книги и ещё множество книг, написанных на эту тему.

      Я совсем уже собралась закончить Ритуал, когда заметила обращённое на меня лицо в окне. Малыш Чаппи Беннингсли, лет девяти от роду. Когда же я его видела в последний раз? Он обычно никуда не совался без своего папочки и только и делал, что хвастался и важничал, как принято у богатеньких детей. Странно, как человек может исчезнуть из виду так надолго, даже в таком небольшом посёлке, как наш.

      А ведь и правда странно.

      Чаппи задёрнул занавеску, а я закончила Ритуал и пошла в Приют.

      Я сделала перерыв и пообедала в компании Сверчка: кусок слишком жирного бекона, бисквиты и капелька клубничного джема, которым дедушка Вдова угостил меня на десятый день рождения. Я старалась расходовать джем экономно: по тоненькому слою на бисквит раз в неделю. Глядишь, так и растяну его до следующего дня рождения. Я позаботилась о лошадях и остальных животных, начисто убралась в Приюте и переставила книги у себя на полке – дедушка Вдова специально выделил её для меня. Там стояло не больше трёх десятков книг, но это были мои книги, и я старалась содержать их в порядке. Я решила, что в этот раз расставлю книги по настроению: сперва счастливые книги, потом те, от которых у меня возникает светлая грусть, лёгкие книги, от которых мне ни жарко ни холодно, за ними книги с интересной информацией, со скучной информацией и, наконец, те, от которых я становлюсь несчастной. Мне понравилось, как всё получилось.

      Остаток дня я устанавливала дополнительную защиту от бури. В маленькой плошке я сожгла немного сушёного змеиного корня, чтобы облегчить путь дедушке Вдове. Только бы он вернулся как можно скорее. Мне вовсе не улыбалось одновременно разбираться и с бурей и с недовольным мэром Беннингсли. Я проверила все четыре угла посёлка, где мы развесили пучки перьев кардинала – по три пера в каждом, свежих и ярких, взятых у птиц, которых разводит у себя в питомнике этот ненормальный мистер Майелла. Я прочла над перьями свою коротенькую молитву («Пламя Небесное, пламя земное, Пламя Небесное, пламя земное») и убедилась, что узлы завязаны надёжно и не ослабнут от бури. Ближе к вечеру я решила ещё разок пройтись вокруг посёлка