Иван Московский. Том 2. Король Руси. Михаил Ланцов

на наёмников в случае чего. Как внутренних, так и иноземных. Но тут говорить о каких-то конкретных контингентах было пока сложно. Всё уходило на откуп случая.

      – Ты бы ещё своих пешцев завёл себе, что ли, – наконец прервал его размышления Феофил.

      – Заведу, – кивнул Иоанн несколько раздражённо. – Обязательно заведу. Вот только решу, чем их кормить, вооружать и где им жить, – и заведу. А также разберусь, где взять командиров для них.

      – Но ты же уже начал набор.

      – И тренировку, – кивнул Иоанн. – Но эти пять сотен – максимум, что я могу себе сейчас позволить.

      – Сын мой, грядёт большая и серьёзная война. Король Польши и Великий князь Литовский при поддержке своих магнатов и Великих князей Тверского да Рязанского попытаются разгромить тебя. Ежели ты не сумеешь должно выступить, то многие земли потеряешь. А то и жизнь. Стоит ли сейчас экономить? У тебя ведь есть деньги. Вот и не жадничай. Что тебе эти пять сотен, коли придётся драться и на севере, и на юге, и на западе?

      – Есть деньги, есть, – нехотя согласился явно недовольный король.

      После венчания с Элеонорой Арагонской он получил очень солидное приданое – семьдесят тысяч золотых дукатов[10]. Монетой. Что в переводе на местное серебро было чуть за сорок тысяч счётных рублей. Новгородских, которые были вдвое тяжелее московских.

      Сверх того, у него полностью сохранилась от отца контрибуция Новгорода в тридцать пять тысяч рублей. Да ещё десять тысяч монетой осталось от добычи, взятой в Казани. И это несмотря на то, что Иван III обильно запускал в казанские трофеи руку, финансируя военные действия.

      Кроме того, у самого Иоанна стоял небольшой свечной заводик, ещё с тех пор, как наследником был и в обход казны дела делал. И не один заводик, а с десяток маленьких мастерских разного толка. Тут и производство кустарное стеариновых свечек с маргарином по методу Меж-Мурье. И выделка бумаги по Самаркандской адаптированной технологии из лыка. И производство тигельного «железа». И работа с костяным фарфором. И с зеркалами стеклянными опыты. И прочее. Но всё это делалось буквально по чуть-чуть. Горсточками да на коленке. Потому что людей обученных у Иоанна не имелось ни для работ, ни для руководства. Оттого всё и тормозилось как могло. Но даже в таком виде эти мастерскими были в глазах покойного отца золотыми, ибо только чистого дохода давали в год порядка ста тысяч рублей новгородским счётом[11].

      Так что деньги у Иоанна были. И в казне, и в ежегодных доходах. Проблема была не в них…

      – Сам же понимаешь, дело не в деньгах.

      – В воеводах?

      – И в вооружении. Доспехи чешуйчатые я ещё наловчился делать. Да и то – тысячу комплектов я за год не сделаю. Но вот с остальным – беда. Ни пищалей годных, ни клинков. Разве что пики клею в достатке. Но там дело не хитрое, ежели с умом подойти.

      – Так что тебе мешает покупать оружие? – удивился Феофил.

      – Время… – нехотя ответил Иоанн. И сам тоже задумался.

      – На мой взгляд, сын мой, ты просто упрямишься, –

10

Один дукат весил примерно 3,5 грамма золота 980 пробы.

11

Доходная часть бюджета всего Великого княжества Московского в 1468 году чуть превышал 200 тысяч рублей московского счёта, большей частью являясь натуральным (выплаты товарами), а не денежным. После занятия Казани и Новгорода, доход удвоился. Однако львиная доля этого дохода была всё также не монетой, а иными товарами. Поэтому в 1472 году в казну поступило всего 108 тысяч рублей московского счёта разной монетой.