Очевидное да. Ив Даргель

бви, если вокруг пустота?

      Договор

      – Что я там забыл? Иди сам, если тебе так наскучила вечность. – Претендент на позицию Очевидца нахмурился, не ожидая ответа, но зная, что он непременно последует и аргументы будут весомы.

      – У тебя нет выбора. Игра вот-вот начнется, и ты в ней – неслучайный свидетель жизни. Ты должен отыграть свою миссию. – Голос был ласков, но непреклонен. – Подтверди готовность стать Очевидцем и начнём.

      – Я могу хоть что-то выбрать? Договор даёт мне только обязанности, или я имею какие-то права?

      – Договор даёт тебе жизнь. Иди, живи, не хмурься. – Голос явно терял терпение. – Подтверждаешь?

      Договором называли условия игры, пытаясь облечь их в какую-то, пусть и ненадёжную, структуру. Так много людей и так они похожи, что их мысли сливаются в один невыносимый жалобный гул: «Любите меня, признайте меня, цените меня, подтвердите мою правоту, смотрите, смотрите же на меня!»

      Отчаянно синхронные мольбы не могли остаться без внимания. В игре появились неслучайные свидетели жизни – Очевидцы.

      Была ли у них своя настоящая жизнь, так и осталось философским вопросом, вроде того, что про падающее дерево в лесу. Разумеется, Очевидцы выглядели обычными, располагали собственными фактами и событиями, считали себя вполне реальными. Они не помнили своего назначения: с первым криком при рождении память рассеивалась. Оставалась функция, и идти против неё значило заблудиться, отклонившись от сути. Только некоторые смутно догадывались о своем предназначении, сопоставляя личные траектории с чужими и давая им непредвзятую оценку. Но признаться самому себе, что ты не участник, а всего лишь неслучайный свидетель жизни – обеспечить бессмысленность до конца существования.

      Очевидец не привязан к вещам, событиям и людям. У него почти нет собственных стремлений. Он постоянно пребывает в неосознаваемом, но настойчивом поиске того, кто обрадуется стороннему подтверждению своих смыслов. Неслучайный свидетель начинает по-настоящему жить только после встречи с объектом созерцания.

      – Подтверж… – А как отличить нормального человека от неслучайного свидетеля жизни?

      – Если попытаться сделать из обычного человека Очевидца, он станет сопротивляться чужой открытости. А Очевидцы для этого и созданы. Не любят говорить о себе. Они – слушатели, им интереснее наблюдать, чем демонстрировать. Готовы присоединиться, но не разделяют ничьих ценностей. – Голос звучал нетерпеливо и раздражённо.

      – Я буду хорошим человеком? – просительно заскулил претендент на роль Очевидца. – Ну пожалуйста, можно я хоть в этот раз не стану портить жизнь всем, с кем соприкоснусь?

      – Будешь, будешь… – усмехнулся голос. – Никто не мешает тебе поступать правильно. Никто не забирает у тебя благих намерений. Но это ничего не гарантирует. Хватит болтать. Давай к делу или проваливай.

      Гарантий, действительно, нет. Их нет ни у кого, поэтому обижаться бессмысленно. Но нужно хотя бы выяснить, во что влип.

      – Ты расскажешь мне правила? Или я должен сам догадаться?

      – Не смеши меня, догадливый! Там такое жалкое время, что ты не то что догадаться не успеешь, а даже не сообразишь, что вообще нужно до чего-то додуматься! Если вдруг Очевидец сам себя так определит, вся наша игра пойдёт насмарку и ставки обнулятся. Но не переживай, ты выйдешь отсюда оснащённый по всем правилам.

      – Не томи, что за правила? – манера Голоса отодвигать разговор на недосягаемые высоты раздражала кандидата в Очевидцы, но выбирать не приходилось.

      Голос молчал так долго, что стало казаться, что его не то что не существует, но и никогда не было. Когда же вновь зазвучал, тембр его менялся от бесстрастно-нейтрального до мягкой бархатистой ласки, успокаивающей бдительность.

      – Логика подсказывает, что хотят того, чего недостает. Ну вот эти все банальности: бедные жаждут богатства, не вполне представляя, зачем оно им нужно и не осознавая ответственности. Богатые стремятся к свободе, запирая себя в своих неисчислимых цифрах. Несчастные вожделеют радость, находя в ней новый источник страданий.  Даже самые обыкновенные не прочь побыть немного сумасшедшими, если это их ни к чему не обяжет. Только безумцы честны с собой и не пытаются искать нормальности – она за гранью их интересов. Но есть одно общее. Практически все, едва себя осознав, стремятся к уникальности. «Я такой, какой есть, – пытаются донести свою истину до всего мира. Любите меня без условий. Я этого достоин».

      – Но это неправильно! – воскликнул будущий Очевидец. – Не такие уж все одинаковые. Как можно любить всех подряд? Должна же быть избирательность, право на предпочтение, несовпадения, в конце концов?

      – Наивный ты. Эта потребность в признании исключительности – исходная настройка. Без неё мир стал бы относительно разумным и нам было бы не во что играть.

      – Ладно, тебя не переспоришь. Давай правила.

      – Даю. Но сначала ты признаешь, что ты Очевидец. Признаёшь? – без тени сомнения в утвердительном ответе пропел Голос.

      – Да.

      – Отлично.