Шестая загадка. Яир Лапид

твоя мать?

      – Это моя дочь. О ней писали в газетах два года тому назад.

      – Почему?

      – Она пропала.

      К нам присоединился еще один собеседник, хотя слышать его мог только я. Его беспокойный голос зазвучал у меня в голове, резонируя от стенок черепной коробки и постепенно переходя в вопль: «Отвечай односложно! Будь решителен! Будь холоден! Не задавай лишних вопросов! А главное, не связывайся с этим делом!»

      – Ничем не могу тебе помочь.

      – Ты меня даже не выслушал.

      – Это дело не для частного детектива, а для полиции.

      – Полиция его бросила.

      – Так не бывает. Дела об исчезновении детей не закрывают.

      – Нет, не закрывают. Они стоят в архиве открытые, и раз в месяц их переставляют с полки на полку.

      Она разозлилась. Нет, не так. Когда она мне позвонила, она уже была на взводе. На самом деле она пребывала в этом состоянии уже много месяцев. Она растила в себе чувство злости и подогревала его, чтобы использовать в качестве движущей силы. Гнев, в отличие от радости, со временем не выдыхается. Не находя отдушины, он кристаллизуется.

      – Я понимаю твои чувства.

      – Избавь меня от этой пошлости.

      Формально ее ответ не был криком, но за исключением громкости, в нем присутствовали все его элементы крика.

      – Ладно, – признал я, – я сморозил глупость.

      – У тебя есть дети?

      – У меня даже аквариумных рыбок нет.

      – Ты так и не женился?

      – Я пытаюсь донести до тебя, что очень хотел бы тебе помочь, но мне нечем.

      – Ты не знаешь всех подробностей. Ты даже имя моей дочери не вспомнил.

      – Лишнее доказательство того, что я прав.

      – Именно это Рони всегда про тебя говорила.

      – Что говорила?

      – Что ты себя недооцениваешь.

      Я проиграл в нашем споре еще до того, как он начался, просто не сразу это понял. Силы были неравные. Я старался не вляпаться в серьезные неприятности, она – спасти свое дитя.

      – Давай начнем с начала. Чего ты хочешь?

      – Сперва – поговорить с тобой. Дай мне полчаса. Это ни к чему тебя не обяжет.

      – У меня в офисе. Мапу, дом семнадцать, первый этаж. Завтра в десять утра.

      – Хорошо.

      – Я ничего не обещаю.

      – Не ты первый.

      – Давай сразу внесем полную ясность: я даже не обещаю, что возьмусь за это дело.

      – Я поняла. До завтра.

      – Пока.

      Я остался стоять посреди гостиной с прижатой к бедру телефонной трубкой, как Харрисон Форд с лазерным пистолетом в «Звездных войнах». Потом согнул колени и рухнул в свое кресло для размышлений – «америкэн комфорт» двенадцатилетней давности, с обивкой морщинистой и мягкой, как кожа борца сумо на пенсии. Я купил его за полцены в мебельном магазине на Бен-Йехуда, где оно пять лет пылилось в витрине с сидящим в нем манекеном высотой в человеческий рост. Я хотел заодно купить и манекен, но продавец отказался с ним расставаться, и в глазах его при этом мерцал какой-то