Шестая загадка. Яир Лапид

вел следствие?

      – Мубарак.

      – Он еще работает?

      – Полгода года назад вышел в отставку.

      Настоящее имя Мубарака было Иаков Сомех, но из-за отдаленного сходства с египетским президентом это прозвище так к нему прилепилось, что он и сам перестал называть себя иначе. То, что именно он вел это дело, меня обрадовало. Значит, всю информацию, включая самые мелкие детали, я найду в одной папке; все будет записано аккуратным почерком и упорядочено. Мубарак был выходцем из Ирака и одним из создателей уголовной полиции; он начинал в те времена, когда самым распространенным преступлением в Израиле была кража кошелька. Но сомневаться в его добросовестности не приходилось. Кравиц подозрительно покосился на меня:

      – Почему ты спросил?

      – Потому что Гастон мне кое-что посоветовал.

      – Ты обсуждал это с Гастоном? Нет, ты правда слетел с катушек.

      – По крайней мере, он не врет.

      – И что же он тебе сказал?

      – Что надо вернуться к первой жертве. Все улики там. Если убийца совершал ошибки, он совершил их тогда. Позже, от убийства к убийству, он только совершенствовался.

      – Я тщательно изучил дело Айзнер. Оно похоже на остальные.

      – Не оно похоже, а все остальные похожи на него.

      – Какая разница?

      – Не знаю. Но она есть.

      – Я предупрежу Мубарака, что ты будешь звонить.

      В нашем с Кравицем мире информация – это товар, такой же, как холодильники и самолеты «Конкорд». Но сдаваться так быстро было не в его правилах. С большим опозданием я уточнил свой диагноз: его мучила не усталость, а беспокойство. Я не заметил этого сразу потому, что Кравиц крайне редко демонстрировал беспокойство. Как если бы банковский служащий вдруг начал показывать клиенту карточные фокусы.

      – Как получилось, что ни один журналист не узнал об этом?

      – Все девочки исчезли в разное время и в разных местах, поэтому каждый раз этим занимался другой репортер. Он поднимал шум, а через пару дней находилась какая-нибудь другая тема.

      – Они что, друг с другом не общаются?

      – Журналисты? Они теперь сидят по домам и рассылают статьи по электронной почте. И практически не встречаются с коллегами.

      – Но все же…

      – Ты хоть знаешь, сколько происходит таких историй?

      Он раскрыл лежащую перед ним папку и посмотрел на первую страницу.

      – Только в 1998 году в стране было заведено 1868 дел за нападение на детей вне круга семьи. Из них к концу года 1480 все еще оставались нераскрытыми. Тело русской девочки, Нади Веславской, было обнаружено в 1999-м. В том же году в Израиле было убито еще 13 девочек и 43 мальчика. Всех не упомнишь.

      – Ты уверен, что эти данные точны?

      Его рот скривился в подобии горькой улыбки:

      – Это открытая информация. Можешь проверить.

      – Как давно вы поняли, что исчезновения девочек связаны между собой?

      – Первые подозрения появились как раз после исчезновения Нади. Нам передали ее дело потому, что русские дети иногда сбегают в Тель-Авив и крутятся