Твои вены – мое жертвоприношение. Нока Соул

гибели старших наследников, ее тут же превратили в этакую бесправную подчиненную без собственного мнения. Вампирша умела прятаться, умела слушать и знала этот Лес: Тойю, появившуюся прошлой зимой и уже прошедшую все необходимые первичные магические стадии, недолюбливали в семье, о чем она любила жаловаться самой себе, блуждая в одиночестве в вечерней чаще, чтобы прийти к единственному своему исходу и идеи того, что все могло бы быть еще хуже. После ее появления в клане перестали рождаться будущие правители: у Верховной Чародейки развился какой-то стремительный недуг, и все наследники не проживали и часа…

      «И все-таки,» – размышляла Лестина, повиснув на ветке и прислушиваясь к происходящему внизу. – «Что маги Ватсвардэ делают здесь сегодня? Неужто вчера что-то помешало их традиционной встрече?»

      Перебравшись чуть ниже к тому месту, где в сплошной листве была брешь, годная для обзора, вампирша осторожно выглянула на лужайку.

      Заросли повторно расступились, пропуская на поляну еще несколько фигур. Впереди всех шел, опираясь на служащий и тростью, украшенный рубинами и лунными камнями черный посох, высокий старец с длинными белыми волосами и почти бесцветными, но зоркими глазами. Иногда оглядываясь, чтобы убедиться в том, что его клан следует за ним, – будто бы другие члены семейства могли бы разбежаться по Лесу и затеряться в роще – старый чародей тяжело переступал через корни деревьев, двигаясь точно к руслу Истока. На лице Верховного Колдуна, в морщинах которого отражался сам ход Времени и лёт столетий, за которые основанный давным-давно Лезертон знавал разные свои годы, ныне отражалась и другая печать – тоски, горя и утраты. Отец города, основавший этот мир в свою молодость и наделивший его Жизнью в свою зрелость, остановился около Тойи, повернутой к нему своими контрастно цветущими здоровьем и силами чертами, и тихонько ударил посохом по земле. В протянутых руках девочки соткалось небесно-синее покрывало с россыпью звезд, которое младшая наследница растянула так, чтобы на ткани не было складок. Проведя по полотну тонкими длинными пальцами, на которых ссохлась от древности дряблая кожа, Колдун-Основатель поднял ладонь и сотворил из воздуха другую магическую трость, принадлежавшую ранее Верховной Чародейке Клеодóре. Как только ветвь Золотого Векового Ясеня, декорированная кристаллами сапфиров, росших совершенными волнами вверх, и розовым жемчугом, легла на покрывало всей своей заключенной силой, Лестине стало ясно, по какому поводу собрались маги клана Ватсвардэ – семейства, владеющего разрядами и молниями туч. Кивнув дочери, Колдун Ситлá, отступил назад, и Тойя вновь нагнулась над Рекой, опустив на воду звездчатую ткань с посохом. По водам Истока прошла белая рябь, в своих расколах сияя небесным светом, и покрывало с реликвией обернулось белой кувшинкой – такой, какими поросла вся Развилка Водопадов.

      После того, как артефакт вернул магию Звездам и Светилам, на поляну вышло