Позывной «Зенит». Сергей Журавлев

или самец обезьяны, не знаю, как правильно. Назовем его Бен. Так вот Бену ничего не светило, там были сородичи покрупнее. Но однажды Бен украл пустую канистру и утащил ее в лес. Там он стал ей стучать по дереву. От жестянки был такой грохот, что он сам испугался и бросил находку. Но через некоторое время снова подобрал канистру пришел в стаю и стал бить ею о камни. Поднялся невероятный шум, и все обезьяны в стае страшно испугались. Главное, что испугался вожак, и теперь Бен с пустой канистрой стал новым вожаком стаи. Так и людей можно подчинить только страхом. Нам ли, немцам, жившим при тоталитарном фашизме, этого не знать.

      – Чтобы вызвать у людей страх, нужна своя канистра. Она у тебя есть? – Юрген уже понял, к чему идет разговор, и постарался незаметно достать свой нож.

      – Есть, товарищ, и ты на своей шкуре сейчас в этом убедишься. – Бодер резко достал из-за пояса пистолет и приставил его ко лбу Батыя.

      «Вальтер» ППК, калибр 7,65 миллиметра, магазин на 6 патронов, – автоматически определил разведчик. – ППК, потому что Polizeipistole Kriminal – пистолет криминальной полиции».

      – Убедился?

      В комнате повисла тяжелая пауза.

      – Андреас, ты не думаешь, что у меня тоже может быть своя канистра? – спокойно спросил Юрген и молниеносно приставил нож к горлу Бодера.

      Казалось, что в комнате даже перестали дышать.

      Первым рассмеялся Андреас и отвел пистолет в сторону.

      – Ты мне нравишься, парень. Я бы пошел с тобой на дело.

      – Зато я, пока не увижу, на что ты способен, не могу доверять тебе, – парировал Батый.

      Остальные только шумно выдохнули.

      – Я бы не прочь сейчас чего-нибудь выпить, – заметил Питер, невольно вытирая пот со лба. – Что-то в горле пересохло от вас.

      – Так денег же нет, – заметил на это Макс (Зенит).

      В коридоре раздался шум и женские крики. Днем двери большинства комнат оставались распахнутыми настежь, и поэтому в Коммуне почти никогда не смолкал шум и гам. Но срывающиеся на плачь женские крики встречались редко. Дело пахло потасовкой.

      Андреас кивнул Питеру, и тот отправился выяснить, что произошло. Очень быстро он вернулся с двумя заплаканными девушками. У одной под глазом наливался синевой фингал. Она яростно ругалась, отчего была похожа на разъяренную кошку. Ее подруга, наоборот, тихо подвывала.

      – Представляешь, – начал объяснять Питер, – к Гудрун с подружкой опять привязались нацики.

      – Мы как следует отбрили этих сволочей, – заявила стройная светловолосая девушка, довольно привлекательная по немецким меркам. – А они полезли драться. Впятером против нас двоих. Мерзавцы! – Она никак не могла успокоиться.

      – Где они обычно собираются? В «Черепе»? – уточнил Бодер у Урбаха.

      На самом деле пивнушка называлась по-другому, но после того как там обосновалась фашиствующая молодежь и на дверях появился большой череп с костями, иначе как «Черепом» это место не называли. Находилось оно в четырех-пяти кварталах от Коммуны.

      – Это дело без ответа спускать нельзя. Гитлеровские