Вожделение и развод. Карина Булычева

игару, огромную как дирижабль, поддерживают его два ассистента. Постепенно в Госвами пробуждается мелодия.

      Голос переводчика

      Стоит запеть, и я начинаю, как голубёнок

      Клювом в гнезде мироздания вертеть!

      Стоит запеть, и я, Госвами, от Бога продюсер,

      Забываю, что надо успеть!

      Голос мой сладкий, слушай украдкой

      Девушка, ой, цветок

      Голос мой тает от страсти и счастья,

      Но, как же я одинок!!

      Вдыхаю один я,

      Я кипарисов, здесь голубой аромат,

      Но в сердце продюсера серо и пусто -

      Ах, как давно я женат!!!

      Жены – как волны, жены как буря

      Жены – кромешный ад!

      Даже не знаю, как так из женщин

      Такое потом быват?!

      Госвами (запел)

      Над океаном в ажурной беседке

      Я словно в клетке стою

      Схвачен, подхвачен, грустью охвачен

      Застигнут на самом краю

      Госвами продюсер, госвами директор,

      Сайгак с болливудских холмов

      Людьми окруженный, деньгами плененный

      Повсюду женатый – вокруг одинок!

      Запах сигары мне шепчет: «не старый»,

      Но волны свое говорят:

      «Если ты рано, до лысин женился -

      Свалился ты заживо в ад!

      Госвами продюсер, дивиди архитектор,

      Инженер человеческих душ!

      Госвами – младенец, Госвами – подросток

      Какой еще чей-то там муж?

      Мне дайте свободу – холостой или вдовый

      Вот мое состоянье души!

      Не буду женатым – не буду, не буду!

      Оставьте меня – в тиши…

      Расстроенный Госвами замолкает и стихает вся музыка. В дыму его сигары появляется силуэт Таджмахалы

      Таджмахала Я пришла сюда послушать… карбюратор.

      Госвами (в сторону) Ямочка на щеке!

      Таджмахала Странно не видеть в беседке – машину!

      Госвами Тень ее словно лук с тетивой – на стене!

      Голос как плач щенка!

      Таджмахала Ну, неужели я зря с ключом гаечным шла сюда издалека?

      Госвами Зря я уехал на съемки фильма о тюрьмах на эти берега,

      Кто меня надоумил, что в этом отеле – встречу фактуру мест заключения? Теперь моя роль нелегка…

      Зря целовал я жену и детишек, щеки их с щетиной, зря я поехал, зря не остался дома с своей женой! Будет отныне любви моей странной

      солнце в глаза мне бить! Влюбиться в другую – и быть известным -

      как же мне с этим жить?

      Таджмахала Пожалуй, я вернусь в гараж!

      Госвами Ох, если только ты душою дорожишь, я умоляю, не ходи ты в гаражи! Послушай, хочешь засиять на экране новою звездой продюсера Госвами? Я верю, что ты послана судьбой в мой мир. Ты подаянием вкатилось в нищенскую суму моего одиночества. Ты хочешь стать такою как Ракат лукум, что боготворит вся Индия? Или печальным ангелом кино – как Дитти Притти?

      Таджмахала Ты слишком много говоришь, я не привыкла столько слушать! И мне пора!

      Госвами Милая, постой! Еще полслова, еще каплю счастья, пол вздоха рядом!

      Таджмахала уходит. Госвами рвет на себе волосы, делает сальто, вырывает банан у ассистента и съедает.

      Госвами Одна она такая в мире есть, одна из тысячи невест, одна из миллиарда жен! Я ею обезглавлен, обездвижен и сражен! (ассистенту) Так, запиши это – используем в моей биографии!

      Что ж мне делать – как ею овладеть? Она не просто женщина, с ней рядом снова я юный и наивный мальчик. Я снова маленький Госвами – не продюсер – а теленок, не мужчина – заготовка. Вся моя зрелость, весть мой пыл у этих ног! Ты видел когда-нибудь такую девушку?

      Ассистент Видел.

      Госвами Да что ты врешь, что врешь то, чучело ты человека! Где ты мог видеть девушек! Или ты так мало работаешь и так много получаешь, что есть время ходить и пялиться на женщин? Я это исправлю!

      Взбодрившись, Госвами готов работать.

      Госвами Таак, где барабанщики, где эти трясогузки в сари, где камеры – единственные механизмы, которые я в жизни признаю, где этот обормот герой, где героиня (в зал) подумываю я ее прикончить… Где кровь из помидоров, помидор из гипса? Где осветители – о, кровь из глаз, где костюмеры – иголки им под ногти, и где гримеры – срам им на лицо! Где индустрия