Травма. Оля Олич

вскинув рассеченную шрамом бровь. – Не пробовала просто пойти и написать заявление?

      – Боюсь, на мое дело забьют, – сказала я правду, – он ведь не пытался на меня напасть.

      – Пока не пытался, – уклончиво, негромко произнес Нолан, делая акцент на первом слове. – Люди опасны, непредсказуемы и глупы.

      Фраза прозвучала как-то по-философски, но Майкл был прав. Вуда я боялась хотя бы потому, что было неизвестно, чего от него ожидать. Он вполне мог бы заявиться даже сюда, но даже если он следит за мной, то побоится показаться перед такой компанией.

      – Если что, буду действовать по ситуации. – Проговорив это, я убрала волосы за уши и заметила, что Майкл слегка нахмурился.

      – Недалеко от тебя живет Джейк, он всегда рад набить кому-нибудь рожу. А еще у тебя есть мой номер. Если что вдруг, то… Обращайся, короче.

      Я улыбнулась. Было приятно узнать, что я могу попросить помощи, поэтому я смущенно сделала еще глоток. Алкоголь придает смелости.

      – Я хотел обсудить с тобой тот случай с альбомами, – вдруг сказал Майк, опустошая свой стакан и усаживаясь поудобнее. – Дело в том, что тебе не стоит меня идеализировать или наоборот, окей?

      Я непонимающе покачала головой, и он продолжил.

      На улице было свежо, и это помогло мне поддерживать более-менее осознанный настрой.

      – Как бы тебе ни лгала моя внешность, что я такой, как все, это не так. – Он сжал кулаки и усмехнулся. – У меня проблемы с головой, и я не могу их контролировать. Я хожу на терапию в группу поддержки ветеранов, пью антидепрессанты, стараюсь выходить на улицу. Но это пока не имеет никакого смысла, моя болезнь продолжает меня жрать и портить мне жизнь.

      – В каком смысле? – сглотнула я.

      Он потер лицо руками и на пару секунд зажмурился.

      – Ты никогда не слышала о посттравматическом синдроме? Его еще называют «вьетнамским»?

      – Слышала, – кивнула я, но затем испуганно посмотрела в его глаза. Я не знала, как сформулировать свою мысль в такой важный момент, когда он пытается мне себя раскрыть.

      – Это когда ты можешь посреди ночи вскочить и в панике начать искать оружие, – произнес Майкл тихо, едва слышно, – или когда твой брат боится к тебе приезжать на каникулы.

      – Мне жаль, – заикнувшись, сказала я.

      Руки задрожали от напряжения, и Майк это заметил.

      – Твою мать, вот об этом и речь, – истерично улыбнулся он, глядя на меня своими серыми, как туман, глазами. – Ты боишься? И тогда боялась. На кухне. И это нормально, но я не хочу, чтобы все близкие и родные мне люди сидели вот так, с трясущимися руками. Понимаешь, Эшли, я все еще там. Я всегда там. Там, в этой пустыне. Убиваю людей, режу террористов, мои ноги стерты до крови гребаными берцами!

      Я молчала, пока он говорил, и не думала его останавливать, ведь это было бы слишком рискованно. Тем более я хотела его выслушать, пусть и звучало все это страшно.

      – Я могу жить как все, – уже немного спокойнее продолжал Майкл. – Я работаю, общаюсь. Но иногда у меня бывают срывы, которые я не контролирую. И это опасно. Очень опасно. Ты даже не можешь представить,