Помещик. Том 5. Воевода. Михаил Ланцов

вот – после поединка с воином султана так же всё приключилось. Просто пал и едва дышал. Казалось, что умер. Но жизнь в нём всё же теплилась. Верно, душа старая никуда не отлетела, и паренёк – Андрейка сын Прохора – до сих пор там томится, задавленный древним колдуном.

      – Выходит, Андрей одержим?

      – А ты, дурья твоя башка, что думал? Неужто и правда поверил в то, что Всевышний такую тварь вызволил из самой преисподней? Конечно, одержим. Видно, вещицу какую древнего колдуна нашёл, через которую и власть того над ним установилась.

      – Перстенёк отцовский.

      – Что перстенёк?

      – Перстенёк на нём видели. Медный. Неприметный. С оберегом. Сказывал, что отца. Но у того его не видели.

      – Ты полагаешь, дурья твоя башка, что древний князь-чародей медные перстеньки носил?

      – Ну а что тогда?

      – А с чего вы взяли, что оно на виду?

      – В мошне носит?

      – Может, и в мошне. Али на теле. Ты крест на нём видел?

      – Священник сказывал, что носит Андрей крест.

      – А какой?

      – Как какой?

      – Ты тот крест видел?

      – Да нет. Только бечёвку.

      – И никто не видел. Таит он его от людей. Хотя, может, это и не крест. Один чёрт разберёт, что там колдун этот удумал. Чай, не с людьми, а с самим Дьяволом совет держит. А того не зря Лукавым кличут.

      – А с Марфой его как тогда так вышло? Жинка его ведь не чародейка.

      – Была.

      – Что значит «была»?

      – В первую брачную ночь он её и околдовал. Она ведь до того его на дух не переносила. Ненавидела и презирала. А на утро вышла – словно другой человек. И теперь души в нём не чает. Да и другая она. Языки знает и иное. Видно же, что не дочь она Петра. Вот вам крест, – истово перекрестился говорящий, – не иначе как чертовку он в неё загнал свою.

      – А поединок судебный? Ведь дважды же их выигрывал перед лицом Всевышнего!

      – Лукавый силён.

      – Неужто сильнее Всевышнего?

      – Он хитрая тварь. Помните? В первый судебный поединок у колдуна сабля сломалась. Через что Всевышний явно показал, на чьей он стороне. Но Лукавый подсобил этому чародею, и он подло убил Петра.

      – А второй раз?

      – Воин султана смог тяжело ранить его. Иной бы пал, не в силах продолжать бой. А этот продолжил драться. И опять лукавством сумел победить, наступив на раненую ногу. Никто бы не наступил, а он – смог. И ходил, опираясь на неё, словно никакой раны и не было. Это ли не чародейство? Вот воин султана и проиграл, не ожидая такого подвоха и прыти от тяжелораненого…

      – Как же его сгубить, если он с ранами страшными ходит?

      – Секрет есть.

      – Не томи!

      – Оружие должно освятить. От такого удара тварь одержимая в теле Андрейки не задержится. И тело дух испустит, как и должно. А колдун этот древний снова вернётся в преисподнюю, где ему самое место.

      – И кто нам это оружие освятит? Священник-то наш – дружок этого чародея.

      – А и правда. Дружок. Отчего же так? Священник же. Али Всевышний его не защитил от морока