Драконово семя. Саша Кругосветов

на железнодорожные станции и перегружали в холодные товарные вагоны, обычно используемые для перевозки скота. С целью сокращения расходов организаторы «великого» переселения народов в дощатые двухосные вагоны вместимостью до тридцати человек загружали по сорок пять, а в некоторые – трудно даже представить – до ста пятидесяти. И это на площади менее восемнадцати квадратных метров!

      – В вагоне, где оказались мои родители, не было даже нар, – вспоминал Виктор Иванович. – Правда, когда вайнахи чуть не подняли бунт, переселенцам выдали доски. По четырнадцать штук на вагон. Чтобы их приладить, нужны были инструменты – их не дали. Мать не могла вспомнить почему. То ли отговорились, что нет или не положено. То ли пообещали, что скоро выдадут, но состав отправился раньше.

      Сто восемьдесят эшелонов, до отказа набитых растерянными, ничего не понимающими горцами, мчались, не уступая дороги даже воинским составам, в дальние морозные степи Киргизии и Казахстана.

      В «телячий» вагон, в котором ехали родители Хамзата, свет попадал только вместе с холодным ветром через щели в досках, которыми были обшиты стенки. Вскоре стало понятно, что темнота сбережет их хотя бы от лишнего стыда. Дело в том, что в качестве отхожего места была лишь дыра в полу, не огороженная от остального вагона. И это им еще повезло. В некоторых вагонах не было и дыры. Переселенцам приходилось справлять свои нужды на пол в одном из углов.

      – Не могу даже представить, что перенесли тогда наши женщины, – горестно вздохнул Виктор Иванович. – Мусульманка не может себе позволить справлять нужду при всех. Замужним женщинам, наверное, было легче преодолеть стыдливость. А для молодых девушек это иногда становилось концом всего. Однажды, когда я был школьником, случайно услышал разговор матери с соседкой – они вспоминали соседкину дочь. Во время депортации та была красавицей на выданье; на третий день пути умерла от разрыва мочевого пузыря.

      Еще одним страшным испытанием стали жажда и голод. Мать Хамзата успела захватить с собой немного лепешек и мешочек с початками кукурузы. Столь же скудные запасы, которые можно растянуть лишь на несколько дней, были и у остальных. Кто мог подумать, что нужно было брать с собой еще и воду? Когда на второй день во время долгой остановки солдаты открыли дверь вагона, отец Хамзата и другие переселенцы ринулись наружу с имевшейся посудой, чтобы набрать снега.

      Раздалась автоматная очередь в воздух. Стоявший на платформе офицер закричал:

      – Отошедшие от вагона на пять метров будут расстреляны на месте!

      Горцам ничего не оставалось, кроме как набирать в посуду утоптанный сапогами снег, надеясь, что грязь останется на дне, когда он растает.

      Виктор Иванович замолчал. И у меня невольно вырвался неосторожный вопрос:

      – Некоторые источники утверждают, что для переселенцев на станциях были организованы пункты питания. Неужели этого не было?

      – Почему не было? – мой собеседник иронично прищурился. – Я читал так называемую «Инструкцию по конвоированию спецпереселенцев»