Смерть в шато. Йен Мур

дней Анны», «Распутная императрица» фон Штернберга, и обе ленты хороши.

      – Вот видите! – Фридман просиял с незажженной сигарой в зубах и широко развел руками.

      – Конечно, всегда есть Джон Уэйн в роли Чингисхана, ха! – продолжил Ричард и, рассмеявшись, попытался спародировать Уэйна: – На беду или на счастье, она – моя судьба!

      И снова рассмеялся. А потом заметил, что Бен-Гур Фридман к нему не присоединился.

      – Над этим фильмом работал мой дедуля, – сказал продюсер обиженно.

      – Великолепный фильм! – быстро добавил Ричард.

      Повисла неловкая пауза, Фридман окинул Ричарда оценивающим взглядом, но затем снова просиял.

      – Таки здорово иметь в семье настоящего киномана! – Он снова повел Ричарда прочь, мимо актеров за столом, которые либо были поглощены своими репликами в сценарии, либо окружены суетливой заботой со стороны Сэмюэла Фридмана. Брайан Грейс и Стелла Гонсалес все так же увлеченно обсуждали освещение и звук, а Саша, режиссер, казалось, взяла за правило никого не замечать.

      – Сэм, есть минутка, может, две? – Фридман подозвал Сэмюэла.

      – Привет, дядь!

      – Это Ричард, он секьюрити.

      Ричард почувствовал, что с каждым разом его должность звучит все более нелепо.

      – Ричард, это Сэм, помреж – помощник режиссера, но, думаю, вы это и так знаете. Он тут всем заправляет и всегда к вашим услугам, если что-то понадобится. Итак, Сэм, где старик?

      Сэмюэл широко улыбнулся Ричарду и указал в угол, где сидел крошечный старичок, тоже одетый как Наполеон, но в потертом черном берете.

      – Вы говорите по-французски, Ричард? Ну разумеется, говорите. Вон тот старик, э-э-э…

      – Корбо, – подсказал Сэмюэл, сверившись с записями. – Режис Корбо.

      – Точно, Корбо. Он заменит Рида на этом первом этапе. Он самый пожилой человек в Валансе, ему…

      – Сто два года.

      – Сто два года, точно. Сто два года – разве не о-го-го?

      Ричард посмотрел на старика: определенно «о-го-го», выглядел он даже старше.

      – Решили подключить местных, – продолжал Фридман, – потому что рванули из Парижа в последнюю минуту. Не хотели возмущать местных, так что сказали: мол, а нельзя ли нам кого-нибудь из вас снять для фильма? И этот вот, э-э-э…

      – Корбо. Режис Корбо, – снова пришел на выручку Сэмюэл.

      – Да, Корбо, в общем, это неплохая реклама. Герой войны и все такое. – Бен-Гур Фридман заговорщицки посмотрел на Ричарда и продолжил шепотом: – Он примерно одного роста с Ридом.

      – И плюс-минус того же возраста, – тоже шепотом добавил Сэмюэл. – Я вас познакомлю, он слегка напуган, а вы, думаю, сумеете немного его успокоить.

      – Бен!

      Это была Саша Визард-Гай, которая теперь держала экземпляр сценария так, словно собиралась им прихлопнуть муху.

      – Пора освобождать площадку, пожалуйста. – Низкий голос и сильный французский акцент придавали ее речи особую убедительность.

      – Да, Саша, – Фридман снова стал затравленным. –