Где оживают грёзы. Джанелла Анджелес

в разговор с излишней настойчивостью.

      Впервые после пробуждения Каллию охватил покой, который тут же рассеялся, стоило ей встретиться с собой взглядом в зеркале.

      Перед глазами возникла паутина трещин.

      Каллия моргнула и увидела безупречно гладкую поверхность зеркала. Абсолютно целого.

      «Всегда думай, прежде чем верить собственному отражению».

      Этот урок преподал ей Джек.

      Когда же он это сказал?

      Урок всплыл на поверхности ее мыслей. Небольшой отрывок дня, вырванный из черноты, которую оставило после себя падение. Он казался более реальным, чем то, что она видела сейчас. Сцена в отражении казалась правдивее, чем эти трое человек, собравшиеся вокруг нее.

      «Некоторые зеркала похожи на окна и выглядят убедительнее других».

      Воспоминание начало разворачиваться быстрее, вызывая звенящую боль. Трещина стала шире, и через нее проскользнули новые слова. Память возвращалась по кусочкам. Каллия хваталась за них, за имена и лица, которые становились все отчетливее.

      Санья. Госпожа Веронн.

      Мари.

      Чудовищное лицо во мраке.

      – Каллия?

      Она резко подняла взгляд. Сердце заколотилось.

      – Прости, что?

      – Ты сегодня сможешь выступать? – спросил Джек, подходя ближе и протягивая ей руки. – Если не хочешь, отдохни. Ты, кажется…

      – Нет, все в порядке. Я… – Она не хотела принимать его руку. Не хотела верить, но его лицо, так хорошо ей знакомое, выдавало необъяснимую осторожность. Напряженное ожидание, как будто он выставлял последние карты на вершину карточного домика, надеясь, что они устоят.

      В конце концов, он ведь торговал воспоминаниями.

      У нее перед глазами все поплыло, зал начал пульсировать, сжимаясь в одну точку. Ее переполнял гнев, знакомый, похожий на воспоминание. И боль от предательства, пожирающая ее изнутри.

      Каллия уставилась на свои ноги. Глаза защипало. Нельзя, чтобы он увидел. Нельзя дать волю чувствам. Если она карточный домик, то нельзя давать Джеку повод разрушить все до основания, чтобы построить заново. Нужно сохранить хрупкое равновесие. Сохранить себя.

      Горячий ком в горле остыл, сердце закрылось железным панцирем. Кричащая боль в голове превратилась в хриплый шепот: «Держи все в себе, держи все в себе».

      Каллия справилась с лицом, тяжело сглотнула, взялась за руки Джека и поднялась, чувствуя, как впиваются в кожу его кастеты.

      – Разумеется, я хочу выступить.

      – Я предпочел бы, чтобы ты не перенапрягалась.

      Каллия склонила голову набок, пряча сжатые зубы за обиженно надутыми губами.

      – Как мило с твоей стороны меня недооценивать. – Она переплела их пальцы, слегка царапнув его кожу ногтями, а потом подняла руки и сделала поворот. – Вот видишь? Я могу танцевать.

      Джек молча развернул ее к себе, провел правой рукой по ее волосам и ощупал затылок, чтобы проверить ушиб. Было немного больно, но вместо того, чтобы зашипеть, Каллия прижалась к его ладони. В этом прикосновении