Сефира и другие предательства. Джон Лэнган

пути.

      Со стоном Гэри сел и повернулся к ней, обнажив зияющую рану на груди.

      Лиза закричала и отпрыгнула от него.

      – Что за хрень?! – заорала она. – Что за хрень?! – Глаза ее вылезли из орбит, она вцепилась руками в свои волосы, словно актриса из дешевого комедийного шоу пятидесятых.

      Гэри попытался подняться – и не смог. Середина его туловища была рассечена – не «аккуратно», но будто какое-то животное, возможно медведь, сломало ему грудину и ребра и, грубо раздвинув их, копалось в поисках деликатесов, расположенных под ними. Дуги ребер, целых и сломанных, торчали из кровавой пещеры с рваными краями, из которой были извлечены сердце и другие органы (его печень? внутренности?). «Это же легкое, – подумала она. – Я смотрю на чертово легкое!» Полузасохшей кровью была измазана кожа вокруг открытого рта, под носом, кровью пропитались его боксеры. Глаза его закатились под веки, которые трепетали над белками, словно в попытке смахнуть какую-то соринку или ресницу. Скрежеща и щелкая ребрами друг о друга, он протянул левую руку к Лизе – та отступила на полдюжины шагов, которые могли бы стать началом ее бегства из дома, если бы Гэри не рухнул тотчас на спину и не остался лежать неподвижно. Как-то раз во время ее занятий карате противник в поединке, который по идее был дружеским спаррингом, нанес Лизе боковой удар, попав точнехонько в солнечное сплетение. Лиза рухнула на мат. Дыхание перехватило, и что бы она ни делала, никак не удавалось заставить легкие работать – словно ударом выбило некий рубильник и она не знала, как включить его снова. Само собой, она запаниковала, но эмоции, казалось, остались по другую сторону удара, на расстоянии, продолжая толчками посылать сквозь нее мощные волны шока. В конце концов инструктор понял, что произошло, и бросился к ней, но за те десять секунд, которые ему для этого понадобились, Лиза превратилась в разорванные цепочки нейронов, неспособных принимать, передавать и обрабатывать информацию. Именно это регистрировали сейчас ее чувства, а зрение – катастрофу: зазубренные кости и растерзанную плоть, которыми был Гэри. Губы ее задрожали, она заставила себя дышать, чтобы произнести лишь одно слово:

      – Гэри?

      Гэри не ответил. Был ли он мертв? Как он мог быть каким-то иным? Он же сел, то есть как-то отреагировал на ее присутствие. А если он мертв – как такое возможно? Лиза слышала истории о том, что трупы, которым несколько часов или дней, шевелились: давление газов, скапливавшихся внутри тел, вызывало движения, варьирующиеся от незначительных до впечатляющих. Но насилие, обрушившееся на Гэри, было совсем недавним, и ни о каком «давлении газов» речи не шло. Последний импульс, сдерживаемый до момента ее появления? Так не бывает. Его травмы были слишком тяжелыми, смертельными. Тогда что?..

      Как будто через него пропустили мощный электрический заряд – спина Гэри выгнулась, он запрокинул голову, приподняв бедра. Из груди вылетел хор сухих тресков. Руки его безвольно свисали по бокам,