Вариант «Бис»: Дебют. Миттельшпиль. Эндшпиль. Сергей Анисимов

победившей стороны и в течение полувека должно было находиться под перманентным военным и политическим контролем объединенного британо-американского руководства, но, во всяком случае, не сметалось с карты Европы напором азиатских орд, готовых разбавить гордую некогда расу своей монголоидной и славянской кровью.

      В том, что русские будут остановлены самим фактом политического слияния, сомнений не было. С максимальным напряжением сил боровшиеся в течение трех лет с одной германской военной машиной, они должны были теперь быть поставлены перед тройной мощью – слитых воедино обоих германских фронтов, готовых до последней капли крови защищать фатерлянд, и объединенной армии союзников, достигшей пика своего военного потенциала.

      То, что все это выглядело, мягко говоря, некрасиво по отношению к русским союзникам, больших мук совести ни у кого, разумеется, не вызывало. Ведь с ними никто не собирался воевать. Им просто укажут границу, за которую их варварской кровожадности хода не будет. Все-таки они помогли американским и британским армиям сокрушить Германию и могут рассчитывать на официальные почести и некоторую долю победного пирога.

      Как бы ни морщились немцы, им придется пойти и на экономические, и на территориальные уступки. Почти вся Восточная Пруссия уже была захвачена, а отбирать обратно ту землю, на которую уже ступила лапа русского медведя, – извините, себе дороже. Но в большой политике славянам не место. Сталин поскрежещет зубами и утихнет, зная, что ему нечем крыть. В конце концов, он все-таки остается в плюсе. С другой стороны, его согласие со сложившейся ситуацией будет политическим решением, продиктованным объективными выгодами конкретного момента. Если уж хотите, чтобы вас считали цивилизованным народом, извольте принимать правила игры.

      На второй день после того, как эмиссары Британии, а затем и США, вернулись с отчетами, полный текст материалов всех совещаний, включая ставшие их итогом «протоколы о намерениях» с подписями и грифами, был опубликован на первых полосах советских «Правды» и «Известий Советов депутатов». Зная, что гранки газет за ночь самолетами доставлялись из Москвы по областным типографиям, из этого срока нужно было вычесть еще как минимум полдня. Плюс сколько-то времени, несомненно, должно было уйти на верстку, набор, да просто организационные процедуры по подаче материала в печать.

      Выходило, что текст был переправлен непосредственно из Женевы, а не скопирован, к примеру, по дороге или не выкраден уже в столичных канцеляриях. Советская сторона пошла на риск, давая возможность вычислить каналы своей разведки (судя по всему, внедренной в самые высокие слои британской или американской специальных служб) или, наоборот, жертвуя одним удачливым разведчиком.

      Но публикация документов с одновременной подачей советской стороной нот протеста произвела эффект разорвавшейся бомбы. Язвительные комментарии «редакторов», выдержанные в рубленой сталинской