Не отступать и не сдаваться. Алим Тыналин

из скудной стипендии.

      В наступающей темноте я нашел дом и подъезд, где жила Лена, и в недоумении остановился перед дверью. На каком этаже живет девушка? Здесь ли она сейчас? Придется, наверное, всполошить всех жителей подъезда, прежде чем я узнаю номер ее квартиры.

      На первом этаже дверь открылась сама, я не успел даже постучать. На пороге стояла старушка в юбке, кофте и пуховом платке на плечах. Она настороженно смотрела на меня.

      – Ты кто такой? – строго спросила она. – Чего тут шастаешь? Вот я сейчас милицию позову!

      – Извините, я Лену ищу, – ответил я, невзначай показывая цветок, завернутый в газету. – Мне надо срочно с ней поговорить.

      – А, так ты кавалер, – смягчилась бабка. – Да, я помню, это ты вчера ее провожал до дому.

      Вот какая бдительная старушенция, наверное, даже наш поцелуй успела подглядеть. Я кивнул, пожав плечами, мол, что тут поделаешь, молодость есть молодость.

      – На третий этаж тебе надо, – сказала старушка и поправила платок. – Тридцатая квартира. Там Леночка живет.

      Она захлопнула дверь, а я поднялся на третий этаж. Дверь открыл высокий мужчина в брюках и вязаной кофте, а на носу у него имелись черные роговые очки. Ага, это, наверное, ее отец.

      – Вам кого? – строго спросил он, поглядев на меня поверх очков.

      – Я к Лене, – ответил я, выставив цветок в газете в качестве защиты. – Мне надо с ней поговорить. Очень срочно.

      Он еще раз строго оглядел меня с головы до ног, затем развернулся, не говоря ни слова, и захлопнул дверь. Я остался стоять с угасающей улыбкой на губах. Затем я снова решил постучать и только занес руку, как дверь открылась и выглянула Лена.

      Глава 7. Поиски Черного ворона

      Лицо девушки было каменно-суровым, хотя я заметил радостные искорки в ее глазах, когда она взяла и машинально понюхала розу. Тем не менее в следующее мгновение она мрачно сказала:

      – Ага, пришел, значит, бабник. Еще и цветочки принес.

      Подумать только, неужели в советское время девушки были до такой степени моралистки? Или это пресловутое набивание цены с ее стороны? Я решил попытаться смягчить ее сердце. В последний раз. Потому что, если она будет и дальше строить из себя ханжу, я не собирался бегать за ней до конца своих дней.

      – Лена, прости, что я не удержался и поцеловал тебя, – сказал я проникновенно. – Возможно, я чересчур поторопился. Но что поделать, ты так прекрасна, что я не удержался.

      Вроде речь немудреная, но на девушку подействовало. Наверное, и к комплиментам они не очень приучены. Хотя сердцеедов, умеющих подобрать ключик к любому женскому сердцу, всегда было достаточно.

      – Пообещай мне, что больше никогда не будешь делать так, – серьезно сказала Лена, поправив косу и прижав газету с розой к груди. Сейчас она была одета в синее домашнее платье, а на плечи накинула платок. – Ты, наверное, думаешь, что я ужасная ханжа и моралистка, но понимаешь ли, дело совсем в другом.

      Я поразился тому, как она угадала мои мысли. Видимо,