Радужная Топь. Дарья Зарубина

лошадку.

      Но девочка только глянула на него серьезными серыми глазами и тихо попросила:

      – Пусти наземь, добрый человек.

      – Может, и пущу, – весело отозвался Иларий, – коли придет охота. Да только скажи мне, милая девонька, за что тебя по лесам добрые люди вилами гнали?

      – За добро, – невесело улыбнулась лекарка.

      – Гнали собаки лиску за добро да за рыжий хвост, – шепнул ей в ушко маг. Девчонка обиженно отстранилась и попробовала оттолкнуть затянутую в перчатку ладонь, бесцеремонно гладившую ее едва прикрытое разорванной рубашкой бедро.

      – Уж не на рыжий ли хвост господин позарился – раз лисичку от собак спас? – дерзко ответила мертвячка, сверкнув гневным взглядом. – Только у этой лисички вперед хвоста коготки…

      Иларий невольно рассмеялся – отчаянная смелость желтоволосой травницы была ему по душе. Нечасто встречались на его пути мертвяки, способные перечить истиннорожденному магу.

      – Да и язычок у тебя, лиска… – пробормотал он, примирительно улыбаясь. – Тебе-то, верно, до поворота да во все стороны, а мне дорога одна – в город, так пока по пути – примиримся добром, побеседуем. А там – вольному воля.

      Девчонка кивнула и одернула короткую – едва за колено – оборванную рубашку.

      Иларий тяжело вздохнул и отвел взгляд. Уж больно недружеские в голове бродили мысли.

      Он остановил Вражко, спешился сам и помог спутнице. Повел вороного в поводу. Девчонка отступила на шаг в сторону, но шла вровень – не страшилась.

      – А сама-то ты, девонька, чьего роду-племени, какой мамы доченька? – спросил маг.

      – О племени не спрашивай – не родниться, о матушке – в земле матушка, – ответила лекарка. – А за то, что спас меня от участи страшней смерти, – от сердца благодарю. И если будет тебе, княжий маг, нужда в моем искусстве – за услугу отплачу услугой.

      «Могла б ты мне услужить, – подумал с усмешкой Иларий, – сам бы соломку подстелил…»

      Сказал вслух:

      – Имени не спрашиваешь, а обещание даешь… А коли я сам Черный князь и попрошу тебя завтра дитя заживо варить – сваришь?

      – Нет, – спокойно ответила лекарка, – не стану. И – будь ты Черный князь – в глазах моих об этом давно бы прочел. По гербам ты княжий маг, а потому сам знаешь, каково под хозяйской волей – сверх сил не попросишь. Спас меня и ничего не требуешь – значит, сердце у тебя доброе и гордое. Обещание возьмешь, а от услуги откажешься, на свои силы понадеешься. А я тебе так скажу: увижу, что нужна, – сама приду.

      Не вязались гордые слова с рваной перепачканной нижней рубашкой, спутанной косой да состиранными пальцами, только Иларий не на пальцы смотрел – в лицо. И думал: такая полюбит, так горло любому за тебя вырвет – без магии.

      Не приведи Землица…

      – Хорошо, – сказал он, стараясь казаться по-прежнему веселым, – я, Иларий, манус князя Казимежа, властителя Бялого мяста, принимаю твою помощь и беру в залог твое слово да волос с твоей головы.

      Девушка удивилась