Спасённому рая не будет. Книга первая. Остров. Юрий Теплов

снял первоначальную неловкость, раскрепостил язык. Алексей живописал московскую митинговую жизнь, в которой можно орать о чем угодно и наезжать на кого угодно. Жалел гонимого партийца Ельцина, никак не предполагая, что через шесть лет станет плеваться при одном упоминании его фамилии. Обе слушали, как сказку, и вздыхали.

      Затем Анютка вышла на кухню. Ирина Семеновна сказала:

      – Вот вы уедете, а ее выгонят.

      – Не позволим! – самоуверенно заявил Алексей.

      – Она ведь у меня совсем беззащитная. Родилась слабенькая. Пошла только в два года. Росла молчком. Да и сейчас постоять за себя не может.

      – Не скажите! Пишет, как бритвой режет.

      – Когда пишет, смелая. А потом шишки считает и трясется от страха.

      – Я вам оставлю свои телефоны. В случае чего дайте знать.

      – Не надо телефонов, – сказала Анюта, входя с блюдом с пирожками.

      – Не слушайте ее, Алексей Николаевич, – нахмурилась мать и стала собирать со стола пустые тарелки.

      Анютка дернулась помочь ей. Она отмахнулась: сиди!

      В бутылке еще оставалось, и Алексей сам наполнил рюмку-патрончик. Анюта метнула на него обеспокоенный взгляд. Он в ответ опрокинул настойку в рот и произнес:

      – Не беспокойся, дотопаю. Проводишь меня до калитки?

      Она согласно кивнула.

      – Поцелуешь на прощанье?

      В глазах ее заметалась растерянность. Родинка над губкой неуверенно шевельнулась и замерла. И Алексей еле расслышал:

      – Глупо!

      Появилась с чайником в руках Ирина Семеновна.

      – Никак уходить собираетесь, Алексей Николаевич? Как же до гостиницы доберетесь? Автобус уже не ходит. Такси здесь не поймаете. Может, переночуете?

      Это было уже что-то. Только где ему постелют? На раскладушке в Анюткиной комнате?..

      – Не стесню? – ответил он вопросом.

      – Анюта! – крикнула мать. – Алексей Николаевич ночует у нас…

      Перед сном, пока Ирина Семеновна готовила постели, они сидели с Анютой на крыльце. Он пытался ее обнять. Она увертывалась. И вообще была холодным речным валуном. Неживой женщиной была! Вывернулась из его рук и скрылась в избе.

      Он пожалел, что не ушел в гостиницу. Тупо сидел на крыльце, пока не вышла ее мать. Помолчала, облокотившись на перила, затем спросила:

      – Ваши-то, наверно, уже соскучились?

      Алексей не собирался строить из себя холостяка, и семейная тема была совсем не к месту. Ответил сухо:

      – Они привыкли к моим командировкам…

      Спал он на узкой Анюткиной кровати. Сама она устроилась с матерью на диване. И маячила перед ним, как сексуальное наваждение.

      В Москву он улетел на день раньше срока.

      Столица бурлила. Народ громогласно, непонятно от кого требовал непонятно что. Ельцин в сопровождении своего крестоносца-охранника всем обещал райскую жизнь. Перестройщики поливали армию помоями. Политуправление пыхтело от натуги, придумывая, как и чем защитить ее от нападок голодных демократов. Придумало. Создало роту военных писателей, чтобы они оперативно