Палата № 6 (Сборник). Антон Чехов

бог, станешь тяготиться и пренебрегать людями по той причине, что они глупее тебя, то горе, горе тебе!

      Отец Христофор поднял вверх руку и повторил тонким голоском:

      – Горе! Горе!

      Отец Христофор разговорился и, что называется, вошел во вкус; он не окончил бы до обеда, но отворилась дверь, и вошел Иван Иваныч. Дядя торопливо поздоровался, сел за стол и стал быстро глотать чай.

      – Ну, со всеми делами справился, – сказал он. – Сегодня бы и домой ехать, да вот с Егором еще забота. Надо его пристроить. Сестра говорила, что тут где-то ее подружка живет, Настасья Петровна, так вот, может, она его к себе на квартиру возьмет.

      Он порылся в своем бумажнике, достал оттуда измятое письмо и прочел:

      – «Малая Нижняя улица, Настасье Петровне Тоскуновой, в собственном доме». Надо будет сейчас пойти поискать ее. Хлопоты!

      Вскоре после чаю Иван Иваныч и Егорушка уж выходили из подворья.

      – Хлопоты! – бормотал дядя. – Привязался ты ко мне, как репейник, и ну тебя совсем к богу! Вам ученье да благородство, а мне одна мука с вами…

      Когда они проходили двором, то возов и подводчиков уже не было, все они еще рано утром уехали на пристань. В дальнем углу двора темнела знакомая бричка; возле нее стояли гнедые и ели овес.

      «Прощай, бричка!» – подумал Егорушка.

      Сначала пришлось долго подниматься на гору по бульвару, потом идти через большую базарную площадь; тут Иван Иваныч справился у городового, где Малая Нижняя улица.

      – Эва! – усмехнулся городовой. – Она далече, туда к выгону!

      На пути попадались навстречу извозчичьи пролетки, но такую слабость, как езда на извозчиках, дядя позволял себе только в исключительных случаях и по большим праздникам. Он и Егорушка долго шли по мощеным улицам, потом шли по улицам, где были одни только тротуары, а мостовых не было, и в конце концов попали на такие улицы, где не было ни мостовых, ни тротуаров. Когда ноги и язык довели их до Малой Нижней улицы, оба они были красны и, сняв шляпы, вытирали пот.

      – Скажите, пожалуйста, – обратился Иван Иваныч к одному старичку, сидевшему у ворот на лавочке, – где тут дом Настасьи Петровны Тоскуновой?

      – Никакой тут Тоскуновой нет, – ответил старик, подумав. – Может, Тимошенко?

      – Нет, Тоскунова…

      – Извините, Тоскуновой нету…

      Иван Иваныч пожал плечами и поплелся дальше.

      – Да не ищите! – крикнул ему сзади старик. – Говорю – нету, значит, нету!

      – Послушай, тетенька, – обратился Иван Иваныч к старухе, продававшей на углу в лотке подсолнухи и груши, – где тут дом Настасьи Петровны Тоскуновой?

      Старуха поглядела на него с удивлением и засмеялась.

      – Да нешто Настасья Петровна теперь в своем доме живет? – спросила она. – Господи, уж годов восемь, как она дочку выдала и дом свой зятю отказала! Там теперь зять живет.

      А глаза ее говорили: «Как же вы, дураки, такого пустяка не знаете?»

      – А где она теперь живет? – спросил Иван Иваныч.

      – Господи! –