Изверг его светлости. Марина Комарова

значит, невидимый полог. Что ж… Сейчас будет незабываемая встреча.

      Ещё раз оценив обстановку, я увидела, что молодой пан не смотрит наверх, а его помощник придерживает лестницу и при этом стоит возле стены.

      Отодвинув горшок и рванув на себе ночную рубашку так, чтобы открыть грудь практически… полностью, я оперлась ею о подоконник. Молодой пан шикнул на помощника:

      – Юшек, держи крепче!

      Я томно вздохнула. Ровно в этот момент пан поднял голову и уткнулся носом мне прямо в оголенный бюст.

      Снизу раздался приглушенный писк Юшека. Молодой пан превратился в каменное изваяние, даже забыв дышать.

      – Вам удобно? – заботливо поинтересовалась я.

      – Пх… М-м-м… Мари… Вы кто?

      – Твоя птичка!

      Он попытался отпрянуть, но я ухватила его за шкирку и затянула в комнату. Горшок шмякнулся на Юшека, который с воплем: «А-а-а-а!» ломанулся через кусты.

      От неожиданности молодой пан не успел возразить и, кувыркнувшись, плюхнулся прямо на пол. Я поставила ногу ему на грудь.

      Он снизу глянул на меня и поперхнулся готовыми сорваться с языка словами.

      – Пани, пани, приношу извинения! Я перепутал, я не к вам, я…

      Я обвинительно ткнула в него веером:

      – Как не ко мне? То есть вы, пан, нашли себе другую?

      Не знаю, что бы он ответил, но в этот момент в спальню ворвались Луцка и Томаш, а за ними замаячила толпа слуг. Зажегся свет, и я сообразила, что под моей ногой лежит пан Онджей хниздо Датэл собственной персоной.

      Выражение лица Томаша было незабываемым. Впрочем, слуги тоже не остались безучастными.

      – Панна Агнешка, что происходит? – потребовал он объяснений.

      Как приличной даме мне положено было бы отпрянуть и прикрыться, но вместо этого я щелкнула веером и медленно начала обмахиваться.

      – Горячая ночь, пан Томаш, – ответила я как можно более спокойно.

      Кто-то из слуг сдавленно крякнул. Луцка шумно выдохнула, явно пытаясь прийти в себя.

      – Настолько горячая, что пришлось… охладиться, – продолжила я. – Но, возможно, всё же кто-то примет молодого пана из моих жарких объятий и продолжит? А то я несколько утомилась.

      После чего глянула на распростёртого Онджея так, что он побледнел.

      Тут же остальные сориентировались. Луцка накинула на меня что-то, пока Онджея подняли на ноги и с хищными улыбочками вывели из комнаты. Томаш задержался на несколько секунд, бросил на меня задумчивый взгляд, сказал:

      – Благодарю вас, панна Агнешка. – И вышел за слугами.

      Я фыркнула и опустилась в кресло:

      – Что за манеры, что за манеры…

      – Панна Агнешка, вы умеете… впечатлять. – Луцка явно хотела остаться серьёзной, но уголки губ так и подрагивали в улыбке. – Кажется, Гнездо Дятлов теперь не приблизится к нам на тысячи золотых взмахов.

      Золотой взмах – местная мера длины. Вроде как ориентируются на какую-то мифическую птаху, крыло которой равняется приблизительно метру. Во всяком случае, я поняла именно так.

      Я