Лесная кукла. Анна Данилова

ли? Или молчит и делает вид, что ничего не произошло, что он по-прежнему счастлив со своей женой? Каково ему живется?

      Сколько раз она пыталась представить себя на его месте, когда не она, а он признается ей в том, что у него другая женщина. Когда он с жаром рассказывает о своей непреодолимой страсти к другой женщине, что просто сгорает, погибает, что не может без нее. Но и ей, своей жене, не может больше лгать. Хочет, чтобы она спокойно отпускала его на свидания. Да уж…

      Бред какой-то! А может, ему еще и рубашки гладить, провожая его к любовнице? И вот он уходит, и она прекрасно знает, куда, к кому и что он собирается там делать, а она, Надя, остается дома одна. Садится перед телевизором, хрустит чипсами или печеньем и смотрит очередной сериал. И на душе у нее спокойно, она счастлива.

      Но это же полная чушь! При одной только мысли, что у Виктора тоже может быть любовница, ей становилось не по себе и, представляя себе какую-нибудь молоденькую медсестру в больничных декорациях, разложенную им на столе ли, диване с задранным медицинским халатиком, Надя от выдуманной ею же картинки стискивала зубы и от досады готова была заплакать.

      Она не могла не заметить, что Виктор чаще стал работать по ночам. Ночное дежурство – вот прямой путь к измене. В тихих больничных коридорах, кабинетах, на кушетках – Наде повсюду виделись его любовницы. И вот решив, что ее чувство вины становится уже невыносимым, что слишком уж тяжело на душе, она предположила, что избавиться от этого она сможет одним-единственным способом, уличив в измене мужа. Именно уличив, застав, застукав… Вот тогда она, такая честная и открытая перед мужем, окажется на высоте, а ему придется еще перед ней извиняться, оправдываться.

      И вот однажды поздно ночью она вызвала такси и поехала к нему в больницу. И застала его, застукала, спящего в тихой и пустой ординаторской за ширмой на диванчике.

      Увидев его, Надя почувствовала, как в носу у нее защекотало, как глаза наполнились слезами – так ей стало жалко своего Виктора.

      Тотчас появилась медсестра, но, увидев ее, Надя приложила палец к губам, не будем его будить, милая… И уехала домой.

      Вот только та самая страсть, в которой она призналась мужу, как раз после этого признания утратила свой пыл, поблекла. Надя стала как бы даже тяготиться ею. Да, ей было приятно встречаться с Юрой, она наслаждалась в его объятиях, но что-то все равно изменилось, какая-то особая сладость исчезла, словно она расплескала часть своих чувств во время разговора с мужем.

      Между тем у Юры была невеста Настя, и он готовился к свадьбе. Надя сама помогала ему выбирать блюда из банкетного меню. Его второй экземпляр, разрисованный розочками листок из плотной бумаги со списком закусок и прочего, свадебного, потом еще долго хранился в ее дамской сумочке, дразня Надю своей неотвратимостью. Она не представляла себе, что реально может измениться у них с Юрой после его свадьбы. И чем больше она об этом думала, представляла, тем больше понимала, что ничего. Ничего не изменится. Гостиница останется этой же. Номер – тот же. Как встречаются,