История германского народа с древности и до Меровингов. Карл Лампрехт

и бюргер большого города. В новом праве этих классов, в великом национальном разделении их труда исчезла противоположность прежнего племенного права и прежних сельских сословных наслоений; на их место среди вновь образовавшихся высших классов, бюргеров и рыцарей, выдвинулись другие стремления и контрасты.

      Рыцарское сословие, во времена Штауфенов, приняло на себя руководительство нацией; оно давало также тон для выражения национального сознания. Развившийся придворный конвенционализм начал выражаться в национальной гордости; во времена рыцарства немцы прежде всего должны быть победителями над всеми другими. Подобное воззрение мы находим в песне Вальтера; оно проявляется в великих деяниях Крестовых походов; отражение его мы находим в гордых рыцарских походах в славянские земли и в Италию, оно вызывает на той или другой границе немецких владений крики негодования соседей против высокомерия (superbia) немцев.

      Это воззрение продержалось, однако, едва только до половины тринадцатого столетия; оно исчезло с падением рыцарской династии Штауфенов, а на его место выступает более стойкое, прочное, живучее и условно-бюргерское понимание народного сознания.

      Только медленно росло это сознание в Германии. Немецкие купцы все еще называли себя людьми императора (homines imperatoris), а не немецкими ганзами (ганзейскими купцами), как это было потом – в то время, когда французские бюргерские милиционеры в горячих схватках во время сражения при Бувене (в 1214 г.) предъявили уже притязания на бюргерский характер французского национального сознания; немецкие бюргеры не занимали еще подобающего им места и тогда, когда итальянец Фома Аквинский, руководствуясь опытом своего отечества, впервые изложил основы теории национального государства. Хотя уже в половине тринадцатого столетия империя безнадежно распалась и лишь с трудом была вновь восстановлена позже, однако взоры городского сословия, призванного руководить нацией в Германии, обращены были на обманчивый блеск императорской короны. Велись споры с чужеземными мечтателями, романтиками и поэтами на тему, почему именно на долю немцев выпала честь императорской короны, и немецкая ученость в своем патриотическом рвении не уставала приводить убедительные доказательства в пользу такого преимущества: классическое происхождение народа от троянцев или тесное родство Карла Великого с византийским императорским домом и тому подобное. Все это не привело, однако, немцев к сознательному национальному чувству.

      Между тем развились прочные основы для бюргерского национального сознания. Появилась Ганза, все более и более оживлявшаяся торговля соединила большие города юга и севера, а на востоке сталкивались всевозможные немецко-бюргерские интересы в заботах об устройстве торговых сношений между славянскими колониями и старой немецкой родиной. В духовной сфере впервые возникает среди бюргерского мистицизма свободное немецкое мышление, хотя еще только христианское, но уже не связанное авторитетом церкви; возникает немецкая народная литература, немецкий деловой