Украденная Россия. Использует ли Путин опыт Сталина и Берии?. Сергей Кремлев

объединений, то есть, говоря попросту – банд.

      Второй синдром ярко проявился во время молодежных волнений на Манежной площади в Москве. Он означает, что в обществе зреет сила не успешного народного восстания, а традиционного русского бунта – кровавого и бессмысленного в силу политической безграмотности движущих сил этого бунта.

      Догадываясь о реальности новых волнений, Кремль готовится к будущему как может. Ясно, что он заранее готов на массовое пролитие крови бунтующих.

      Те, кому сегодня девятнадцать и менее лет, родились уже в новодельной России. То есть с самого начала своей жизни они воспитывались в созданной самим государством антиобщественной атмосфере. Эта атмосфера сознательно рассчитана на формирование новых поколений «дорогих россиян» как социальных идиотов или антисоциальных «волчат».

      Далеко не во всем усилия ельцинского, а затем пост-ельцинского Кремля оказались успешными – и сегодня в стране живут многие миллионы молодых и относительно молодых граждан, воспитанных в традициях советской человечности и готовых к новому коллективизму. Однако усилиями власти и телевидения сегодня в стране выращены также миллионы молодых «граждан», у которых полностью или почти полностью отсутствуют какие-либо гражданские чувства.

      И прежде всего – чувство гражданской ответственности.

      Сочетание и взаимовлияние двух социальных синдромов – «синдрома Кущевской» и «синдрома Манежки» – может дать в будущем возрождение в новом и катастрофическом качестве такого давно забытого явления как «МАХНОВЩИНА»!

      Эта неомахновщина может вобрать в себя миллионы молодых антисоциальных «волчат» плюс криминал всех уровней. Махновщина времен Гражданской войны по сравнению с неомахновщиной покажется тогда детскими забавами.

* * *

      Многие «дорогие россияне» из того карикатурного подобия «среднего класса», которое не обладает миллионами долларов, но разжилось несколькими миллионами рублей и отправляет своих отпрысков на учебу за границу, уже сейчас страшатся неопределенного будущего и надеются рано или поздно из гибнущей России эмигрировать. Однако вряд ли эти надежды реально обоснованы.

      Кому нужны в той же Европе, и так потенциально чреватой нестабильностью, массы социальных недотеп из России, не сумевших толком устроить жизнь своей богатейшей Родины?

      Возможно, эмигрирующие массы этих недотеп будут готовы принять Азия, Африка или Латинская Америка?

      Возможно…

      Но, пожалуй, лишь для того, чтобы ободрать их там как липку и на том завершить социальное образование бывших «дорогих россиян».

      То есть наиболее вероятный итог деятельности нынешнего Кремля – полный распад всех значимых общественных связей и тотальный хаос.

      Что потом?

      Ответ на этот вопрос подсказывает сама суть установленного в РФ после 1991 года режима. С самого момента своего возникновения политический режим в РФ имел много признаков оккупационного и не изменил такого своего характера