Живые души, или похождения Лебедько. Владислав Лебедько

были принципиально не решаемы! Ему казалось, что приближённой аппроксимации было вполне достаточно. Тем более, рассуждал он, учёные с мировыми именами не будут докапываться до каких-то неувязок в промежуточных вычислениях. Конечный результат выглядел убедительно, и это главное!

      И вот доклад завершён. Сам академик Прозоров жмёт ему руку и похлопывает по плечу, одаривая своей улыбкой мудрого старца. Но дотошный профессор Климович, как раз в тот момент, когда все присутствующие готовы были увенчать докладчика причитавшимися ему лаврами, неожиданно испортил всё дело! «Позвольте! – произнёс он, поднимаясь к доске и перехватывая мел у озадаченного Лебедько. – Мне кажется, что переход от этой формулы к конечному уравнению не может быть таким простым! Не могли бы вы подробно расписать все вычисления?» – и, не дожидаясь ответа побледневшего Владислава Евгеньевича, в течение буквально десяти минут исписал всю доску, стёр написанное тряпкой, начал заново… другие учёные также повставали со своих мест и сгрудились вокруг доски. В конце концов, пожилой профессор, вытирая пот со лба, извиняющимся тоном пробормотал: «Как же так, Владислав Евгеньевич? Ведь дальше выкладки невозможны!.. Вы сами видите, что мы подошли к числовому ряду, который является просто не сходящимся! Каким же образом вы получили свою формулу?» – «Я просто пренебрёг вот этой и вот этой величинами, – пролепетал Лебедько в ответ. – Они ведь ничтожно малы, ведь правда?» – «Эх, молодой человек, молодой человек! – Задумчиво произнёс профессор Рахманов. – Конечно, эти величины могут быть несущественными, но далеко не во всех случаях! Я ценю вашу дерзость, но в физике, Владислав Евгеньевич, только на дерзости не проехать. Необходимо терпение! Понимаю, уж очень соблазнительно было прийти к такому впечатляющему результату…»

      Будто во сне наблюдал Владислав Евгеньевич, как восторг в глазах маститых учёных сменялся снисходительными улыбками. «Дерзайте! У вас ещё всё впереди!» – таков был приговор сильных мира сего.

      С чувством глубокого позора тем же вечером отбыл наш герой в Ленинград несолоно хлебавши. Очень полезно ему было пройти подобную трёпку. Шеф уже был в курсе, ему звонили из Москвы. Он обратился к незадачливому молодому ученому по-отечески мягко: «Что ж, оставайтесь работать на кафедре! И возьмитесь вот за эту задачу – она гораздо скромнее! Годика за два напишете весьма добротную диссертацию».

      Что и говорить: будучи человеком наполеоновского размаха, Владислав Евгеньевич очень быстро охладел к точным наукам. «Граф Монте-Кристо из меня не получился – буду переквалифицироваться в управдомы!» – такой девиз звучал теперь у него в голове. О, сколько поколений читателей «Золотого Телёнка» восприняли эту фразу буквально, не разглядев в ней сакрального смысла! Мало кто знает, что Илья Ильф и Евгений Петров были рыцарями ложи российских розенкрейцеров, и романы про Остапа Бендера буквально пронизаны оккультной символикой.