Дядя самых честных правил. Книга 2. Александр «Котобус» Горбов

ь поверит в свободу, удерёт, а затем опять ловил беглянку. Есть он её точно не собирался – Настасья Филипповна кормила ласкового подлизу как на убой. Я даже удивлялся, как он не лопается от такого количества сметаны.

      – Прошка, гад эдакий! Все ухи оборву!

      Мышь, в очередной раз вырвавшись, рванула к амбару. Кот подождал секунду, взвился в прыжке и передними лапами приземлился на серую кроху. Я даже со второго этажа услышал, как она пискнула. Мурзилка сел рядом с ней, наклонился, понюхал и легонько тронул лапой. Нет, никакой реакции – похоже, удар стал для мыши смертельным.

      – Прошка, дармоед!

      Разочарованный Мурзилка прошёлся вокруг мыши, отошёл и припал на передние лапы. Уставился пристально на серую тушку и дёрнул хвостом. Честное слово, мне почудилось движение эфира возле кота! Будто рыжая зараза пользовался Талантом или создавал Знак.

      Мышь пискнула, дёрнулась и побежала к амбару. Ёшки-матрёшки! Это что вообще такое?!

      – Бегу! – Прошка, наконец услышавший зов, припустил через двор. – Тута я!

      Мурзилка прыгнул к мыши, схватил её зубами и унёсся куда-то за дом. Эх, не успел рассмотреть в деталях. Надеюсь, я ошибся: только кота-некроманта мне и не хватало. Чем прикажете вытравливать из дома мышей-зомби?

      Решив как-нибудь понаблюдать за рыжим подобрышем пристальней, я пошёл в столовую. Коты котами, а завтрак пропускать я не собирался.

* * *

      В столовой собралось всё небольшое общество усадьбы: Настасья Филипповна, Александра, испанка Мария с очень длинным именем и орк Аполлинарий. Даже управляющий Лаврентий Павлович выбрался из своего флигеля и сидел за столом.

      Таня получила «повышение» – она теперь командовала служанками, носившими блюда на стол. Кстати, что она, что Александра, обе кидали на испанку одинаковые «волчьи» взгляды. А Настасья Филипповна наоборот, когда переводила на Марию-Диего взгляд, сочувственно качала головой.

      Разговор за столом как-то не клеился. Старые и новые обитатели «принюхивались» друг к другу, не горя пока желанием общаться.

      – Лаврентий Палыч, – мне надоело сидеть в тишине, – что там насчёт школы?

      Фальшивый лепрекон поставил рюмку с наливкой, положил вилку с наколотым куском ветчины и несколько раз удивлённо моргнул.

      – А я разве не докладывал? Забыл, старею, виноват, Константин Платонович. Прикинул расходы, посчитал смету, можем начинать строить.

      – Замечательно. Вот, кстати, знакомьтесь, будущий директор школы Аполлинарий…

      – Крисанфович, – орк кивнул «лепрекону».

      – Очень приятно, – Лаврентий Палыч криво улыбнулся.

      – Обсудите с ним, пожалуйста, чего ещё не хватает, организационные вопросы, а я позже к вам присоединюсь.

      – Константин Платонович, – «лепрекон» заёрзал на стуле, – вам надо поговорить с отцом Андреем. Школы должны открываться с дозволения церкви. Закон божий, опять же, преподавать обязательно.

      – Спасибо, что сказали. Надо съездить к нему и обсудить. Но, думаю, проблем не будет.

      Я отложил салфетку и посмотрел на Марию.

      – Вы уже позавтракали? Тогда давайте выпьем кофий у меня в кабинете и обговорим наши дела.

      Мне хотелось быстрее приступить к занятиям – Талант в груди беспокойно ворочался, и я опасался устроить ещё один пожар.

* * *

      Она сидела напротив меня в кресле, закинув ногу на ногу. Смуглая, гибкая, чёрные волосы почти до плеч, шрам на щеке. Чёрные штаны и камзол, белая рубашка с кружевами на шее и манжетах. Я бы сказал, что у неё имелись особый шарм и экзотическая красота, притягивающие взгляд. А шпага, которую она сняла с пояса и поставила рядом, придавала коктейлю остроту. Но сейчас она совершенно не интересовала меня как женщина.

      – Итак, Мария, давайте…

      Резко вскинув руку, она остановила меня.

      – Если я твой наставник, сначала ты выслушаешь правила.

      Её голос прозвучал резко, как удар хлыста.

      – Слушаю вас, Мария.

      – Первое. Ты говоришь мне «ты» и называешь Диего, мне так привычнее.

      Она загнула большой палец на руке.

      – Второе. Я заставлю тебя управлять Талантом.

      Слово «заставлю» меня немного напрягло. Накатило чувство, будто я снова студент-первогодка и магистр Переннис Люпинус начинает первую лекцию по алхимии.

      – Я заставлю, чего бы мне это ни стоило, и возьму с тебя тысячу рублей золотом. Независимо, сколько на это потребуется времени. Год, значит, год. Неделя, значит, неделя. Сумма от этого не меняется и платится вперёд.

      Испанка загнула второй палец, а я согласно кивнул.

      – Третье. Если будешь распускать руки, я тебе их сломаю.

      Я не смог не съёрничать:

      – А смотреть можно?

      – Смотри, только глаза не сломай. Четвёртое. Во время занятий ты слушаешься меня беспрекословно. Если я