Несерьезные отношения. Марья Коваленко

рту, а твердые ладони звонко шлепали по попе, будто я не отбиться пыталась, а радостно подмахивала этому мерзавцу.

      Умереть со стыда хотелось… Вот прямо здесь! У этой стеночки. В этих объятиях, больше похожих за захват.

      Отключиться. И не чувствовать, как уже влажный шов на брюках грубо впивается в промежность. Натирает сквозь белье нежную кожу.

      Как предательски ноет грудь. А соски в тонком кружевном бюстгальтере царапают ткань рубашки. Остро. До звезд перед глазами.

      Как внизу живота все полыхает… закручивается в тугие спирали. Сжимается. И до ломоты во всем теле требует заполненности.

      Глубоко.

      Быстро.

      На ту самую длину, что трется сейчас о влажные складки.

      Это было полное падение. Аффект. Позор, которого я никогда не испытывала в своей жизни.

      Мысленно еще боролась. Вспоминала, что я взрослая независимая женщина. Напоминала себе всякие слова вроде «гордость», «стыд» и «совесть». Хныкала от отчаяния.

      А тело…

      Ему было плевать на возмущенные переговоры тараканов в моей голове. На то, что я в незнакомом месте с мужчиной, которого первый раз вижу. И вообще пришла не за тем.

      Телу было хорошо! Так жарко и остро, как никогда не было с мужем. Как не думала, что вообще бывает.

      Оно с каждой секундой все сильнее предавало меня. Бесстыдно. Грязно. Подло.

      Как кострище, которое слишком долго ждало, что его наконец подожгут, тело пылало и требовало еще больше этой непривычной ласки.

      Пугало своей отзывчивостью и покорностью.

      – Охуенная… Сладкая… – Будто одной ласки мне мало, чудовище добивало гордость еще и бархатным шепотом.

      – Крышу от тебя сносит, – не прекращая натирать промежность, порыкивал Бояринов мне в шею.

      – Горячая малышка. – Вылизывая языком ушную раковину, этот гад окончательно плавил мозг.

      – Затрахаю тебя, – уверенно грозился, укладывая меня спиной на что-то твердое.

      Дальше был какой-то пробел в сознании. Чистый лист.

      Я помнила, как лопатки скользили по стене, а соски вжимались в твердую мужскую грудь. Помнила темное небо за окном и огни в соседнем бизнес-центре.

      А потом вдруг оказалась без брюк, в расстегнутой рубашке на массивном письменном столе. И вместо окна перед глазами покачивался потолок.

      – Пару раз здесь, а потом переберемся на диванчик, – на непонятном языке произнес склонившийся надо мной монстр. – Надеюсь, до утра у тебя никаких планов?

      Горячая рука легла на грудь, стискивая. А язык мазнул по шее вдоль вены.

      От этих слов и движений по всему телу мурашки забегали. Табунами. Как дрессированные. Туда-сюда.

      Каждое нервное окончание вспыхнуло ярким факелом.

      А потом я услышала тихий вжик молнии…

      Шипящий, сквозь зубы выдох, словно мой насильник ощущал нечеловеческие страдания…

      И следом увидела в зеркале сбоку эпическую картину.

      Женщину, ужасно похожую на меня. Только с горящими глазами и искусанными губами. Полуголого мужчину. Мускулистого,