Охота на Церковь. Наталья Иртенина

впаду? – Он взволнованно зашагал по комнате, обхватив ладонями голову. – Моя жена толкает меня на бесчестье! Отречься от Христа, в котором весь смысл моей жизни, от которого я принял столько добра, благодеяний мне, грешному…

      Ему представился поп-расстрига, служивший в кладбищенской церкви до него. Бывший отец Викентий, теперь просто гражданин Ливанский, был жалок и несчастен. Перед сельским начальством лебезил, при случайных встречах на улице с отцом Алексеем делался желчен и ехиден. «Что, батюшка, не придавили вас еще культурным и подоходным налогом? Как клопа раздавят, не сомневайтесь…»

      – Тебя оправдывает только то, что твои слова продиктованы горем и лишением, – говорил отец Алексей, надевая на шею епитрахиль. Подойдя к жене, все еще стоявшей на коленях, он долго смотрел в ее искаженное страданием, покрасневшее от слез лицо. – Каешься ли, раба Божья Дарья, в том, что хотела иерею, мужу своему, отречения от Христа?

      – Прости! Прости! – разрыдалась она. Опять схватила его руки, стала покрывать поцелуями. – Не ведаю, что творю, Алеша, прости, прости… – Дарья обняла его колени. – Каюсь, отец Алексей!..

      Он покрыл епитрахилью ее голову.

      – Господь и Бог наш Иисус Христос… да простит ти, чадо… властию мне данною прощаю и разрешаю тя от греха…

      Будто наваждение схлынуло. В комнате стало словно бы светлее, точно луч солнца упал на двоих, стоявших в объятии.

      – На кого же ты нас оставишь?

      – На Нее. – Священник показал глазами на икону Божьей Матери.

12

      Прозрачные сумерки после праздничного дня еще полнились веселыми голосами, смехом, радостным возбуждением большого скопления людей. Первомай прошел на ура – с утренней демонстрацией, духовым оркестром, ракетным фейерверком. Завтрашний день тоже выходной, и расходиться с улиц никто не спешил. Перед клубом железнодорожников имени Ленина толпились рабочие, школьники, девушки в светлых платьях и туфельках, парни в пиджаках, с папиросами в зубах. У многих в руках были бутылки вина, их передавали друг другу, отхлебывая из горла. Афиша у дверей клуба приглашала на вечерний киносеанс – привезли фильм про полярников «Семеро смелых». Сообщалось, что перед кинопоказом состоится антирелигиозная лекция с разоблачением христианской Пасхи. Радиорепродуктор звенел пионерской песней:

      Товарищ Сталин, мудрый и бесстрашный,

      Товарищ Сталин, рулевой страны,

      Вручаем вам, как песню, детство наше,

      Мы партии и Родине верны.

      Толпа понемногу редела. Люди заходили в клуб, занимали места в зале. Игорь Бороздин и Марлен Звягин ждали снаружи. Ленька рассказывал о планеристах в летных комбинезонах, показывавших после демонстрации воздушные маневры своих самодельных аппаратов.

      – А вон там построили человек двести молодых бойцов, и они давали торжественное обещание. Я ходил слушать. Здорово было, когда начали палить из пушек! После выстрела в небе летела светящаяся точка, красная или синяя, и за ней дымовой хвост. А некоторые