И повсюду космос. Избранные стихотворения и поэмы. Виктор Соснора

то-то будет празднество маразма!

      Я… окончаньем ногтя тронул кнопку.

      Торшер шатнулся.

                 Лампа разразилась

      стоваттным треугольным душем света!

      Прохладой электрического душа!

      И – ни гриба!

      Я – чист, как гололед!

      Я прыгал,

            применяя все приемы

      от самбо, джиу-джитсу до цыганской,

      я прыгал, применяя все приемы

      борьбы с собой!

      Однажды оглянулся:

      у шкафа вспыхнул черный человек!

      Был человек весь в черном, как чернец…

      Но вырез глаз, изгиб волос

                      и даже

      мельчайшие морщины возле глаз —

      как у меня.

            Двойник или подвох?

      Но зеркало?

              Нет, зеркало —

                       за

                        шкафом,

      и я – в трусах,

               а он – в плаще

                        и в шляпе.

      – Так.

          Значит, это черный человек, —

      подумал я…

      – Явился он, —

                подумал я, подумав, —

      разыгрывать классический сюжет.

      – Ты кто? – подумал я.

                    Молчанье. —

      Одно к другому, и одно другого

      не легче.

            Поначалу: сон – грибы,

      и явь —

           дремучий мученик – молчальник.

      – Садись, – подумал я. —

                      Садись, молчальник,

      молочный брат необычайной ночи,

      садись,

          ты,

            черный символ непочтенья!

      Ты,

        непочатый печенег молчанья!

      Молочный брат необычайной ночи,

      с кем

          вздумал

              состязаться по молчанью?

      Мой дед молчал. Отец молчал,

      и брат

      отца.

          И умирали тоже молча.

      Я – третье поколение молчащих.

      Эх, ты, какой ты

                черный человек!

      Чернявее меня,

               но не чернее.

      Как видишь, – я потомственный молчальник,

      молчальник – профессионал.

      3. «Сосуществуем мирно…»

      Сосуществуем мирно:

                   я, будильник.

      И кто главенственнее —

                    я или будильник?

      Будильник!

             Утром он визжит:

                       – Подъем! —

      Так понимать: вставай и поднимайся!

      Раз он визжит:

               – Вставай и поднимайся, —

      я поднимаюсь и встаю,

                    и снова

      встаю и поднимаюсь,

                  и встаю!

      И поднимаюсь!

               И включаюсь в дело,

      как честный, добросовестный рубильник.

      А вечером визжит:

                 – Пора страстей!

      Пятнадцатиминутка наслаждений! —

      Так сколько

             скользких

                   порций поцелуев

      плебеям, нам,

              воздаст