Черный пепел на снегу. Яна Спасибко

выпустить так старательно накопленное тепло.

      Пока варилась похлёбка, Богданка, немного подумав, перетащила свою постель из маленькой комнаты без окна в комнату Агне, чтобы быть рядом, если ведьме станет хуже.

      За ночь она несколько раз приходила в себя, и девочка поила свою наставницу остывающей похлёбкой. Ведьма давилась, но все равно жадно глотала.

      Ближе к рассвету дыхание Агне немного выровнялось, и беспамятство сменилось беспокойным сном. Тогда Богданка тоже позволила себе немного отдохнуть и, закутавшись в одеяло так, чтобы торчал только кончик носа, чутко задремала.

      Но стоило ей умоститься поудобнее, раздался стук в дверь.

      – Кто там? – недовольно спросила она.

      – Открывай, хозяйка! – мужчина за дверью говорил на её, Богданки, родном языке. Сон как рукой сняло. Это за ней! Она поедет домой! К родителям!

      Девочка рыбкой выскочила из-под одеяла и бросилась к двери. Быстро справившись с засовом, она распахнула дверь и уже хотела броситься чужаку на шею, но что-то её остановило.

      На пороге стоял молодой казак. Наголо бритая голова блестела в лунном свете, чёрный чуб был залихватски зачёсан на бок, на пышных усах оседал иней от пара, выходящего изо рта.

      – Ну что, любоваться будешь, али пригласишь меня в дом? – чужак улыбался только губами. Глаза его оставались серьёзными.

      – Проходи, – Богданка посторонилась, – грейся.

      – Нет, девица, так не пойдёт. Сначала каракули эти богомерзкие сотри, негоже православному человеку с ведьмовкою знаться.

      Он указал пальцем на косяк. На верхней перекладине в темноте едва просматривался начерченный угольком символ. Вроде как корявая ветка в кругу, а вроде и рог олений.

      – Не мой это дом. Не буду ничего стирать.

      – Ну, тогда сама ко мне выйди. Побеседуем. Если хочешь – домой увезу.

      Под пристальным, колючим взглядом незнакомца Богданка сделала шаг назад, в спасительную темноту дома.

      – Не пойду. И ты уходи.

      – Так значит, – казак зло сверкнул глазами. – К безбожнице примкнуть решила? И чему учит она тебя? Курей воровать да ворожить на их потрохах?

      – То не твоего ума дело, чему она меня учит. Уходи, – дверь захлопнулась прямо перед носом незнакомца.

      Он с остервенением забарабанил кулаком в дверь, которая прогиналась под его напором, но не ломалась.

      – Это твой последний шанс домой вернуться! Ты слышишь?! – в голосе его уже не осталось ничего человеческого.

      Тук. Тук. Тук.

      – Уходи!

      Тук. Тук. Тук.

      – Открой мне дверь или пожалеешь!

      Тук. Тук. Тук.

      Богданка попятилась от двери, села на пол у кровати Агне, которая так и не проснулась, зажмурилась и закрыла уши, словно её это могло спасти.

      В дверь забарабанили всё сильнее, норовя сорвать её с хлипких петель.

      Тук. Тук. Тук.

      А когда снова распахнула глаза, обнаружила себя закутанной в одеяло. Солнечный свет пробивался через мутное окно