Черный пепел на снегу. Яна Спасибко

такие Драугры? – наконец спросила Богданка, с трудом выговаривая незнакомое для неё слово.

      – Павшие воины, которые не нашли покой, – Агне обнимала себя за плечи и думала над словами норда. Ей действительно уже скоро придётся уходить с этого места. Нужно сделать волок для вещей – весь её скарб не уместился бы в сумках. Тра́вы тоже было бросать жалко – столько трудов. Одни боги знают, где ей придётся осесть и что понадобится. – Очень свирепые и жестокие. Но даже с ними иногда можно договориться.

      Девочка замерла в предвкушении, но, поняв, что продолжения не будет, расстроенно передернула плечами и налила себе немного отвара. Не родной чай со зверобоем, конечно, но с мёдом – вполне себе ничего.

      Её пугали события, происходящие в деревне, но расстаться с Агне Богданка боялась ещё больше. Ведьма была единственным человеком, который с пониманием относился к ней. Ну, и Къелл, может быть. Но норда она побаивалась.

      Тогда её, вместе с другими невольниками, отправили в Каффу для перепродажи. Торговец хотел выручить за Богданку хорошую сумму золота, продав её в гарем какому-нибудь богатому старику. Один Бог знает, что было бы с ней сейчас, не вмешайся тогда морские разбойники.

      Она уже стояла на помосте, наблюдая, как старцы с горящими, сальными глазами торгуются за шестнадцатилетнюю Ефросинью, светловолосую и белокожую. Что с ней сейчас?

      Богданка украдкой, пока ведьма не видит, вытерла выступившие слёзы. О родителях она старалась совсем не думать, но каждый день молилась об их здравии, в надежде однажды снова свидеться.

      Агне тем временем деловито раскладывала свои скромные пожитки. Одежда, травы, простыни. Селиться надо возле человеческого жилья, чтобы она могла выменять свои снадобья на еду, иначе зиму им не пережить.

      – Идём, – ведьма накинула на себя куртку. – Нужно волок связать. Скоро действительно придётся уходить. Чувствую, ещё день-два и помогать здесь будет некому.

      Весь световой день они потратили на то, чтобы связать верёвками конструкцию, похожую на плот с двумя длинными оглоблями спереди. Богданка подивилась, кого ведьма собирается впрягать туда, но раскрасневшаяся, и, кажется, даже повеселевшая на свежем воздухе, ведьма только хитро сверкнула глазами.

      Аппетит за работой на морозе разыгрывается с волчьей силой, и ведьмы, быстро пожевав вяленой рыбы с пресными лепёшками, отправились на боковую. Но сон не шёл к Богданке, её беспокоило чувство, что вот-вот что-то случится. Хорошее или плохое – она не понимала, но оно было настолько сильным, что девочка, повертевшись на своём топчане, решительно забрала подушку и направилась к Агне под бок.

      Ведьма сонно промычала что-то, и как только Богданка улеглась – обняла её. Стало спокойно и уютно. Но сон всё равно не шёл.

      – Агне, скажи… – Богданка замялась. – А все ведьмы такие, как ты?

      – Какие? – тихий голос был хрипловатым со сна.

      – Добрые.

      – Нет. Боги дают нам силы, а мы, люди, решаем сами, что с ними делать.

      – Но сегодня ты Къеллу сказала, что твои боги хотят, чтобы ты осталась.

      – Нет.