Звезда КЭЦ. Александр Беляев

взглядом внутренность шара, освещенного большой электрической лампой, и увидел, что Тюрин сидит на «полу» и стучит кулаками по резиновому ковру, а возле него гигантскими прыжками скачет негритенок Джон. Обезьянка Микки с веселым визгом прыгает с плеч Джона до «потолка», хватается там за ремешки и падает вниз, на плечо или голову Джона. «Лунная тяжесть», видимо, пришлась по вкусу Джону и обезьянке, что нельзя было сказать про Тюрина.

      – Вставайте, профессор! – звонко закричал Джон. – Доктор Меллер приказала вам ходить по пятнадцать минут, а вы еще и пяти не ходили.

      – Не встану! – разгневанно пропищал Тюрин. – Что я, лошадь на корде? Истязатели! У меня и так ноги отваливаются!

      В этот момент я и Крамер «свалились с неба» возле Тюрина. Джон первый увидел нас и обрадовался.

      – Вот смотрите, товарищ Артемьев, – затараторил он, – профессор меня не слушает, опять хочет залезть в свою паутину…

      Обезьянка вдруг заплевала, завизжала.

      – Да уйми ты свой патефон! – еще тоньше и пронзительнее закричал Тюрин. – Здравствуйте, товарищи! – обратился он к нам и, став на четвереньки, тяжело поднялся.

      «Ну как с таким на Луну лететь?» – подумал я и переглянулся с Крамером. Тот только головой качнул.

      – Ведь вы, профессор, сами мне не раз говорили: чем больше движений, тем больше счастья… – не унимался Джон.

      Такой «философский аргумент» со стороны Джона был неожиданным. Мы с Крамером невольно улыбнулись, а Тюрин покраснел от гнева.

      – Надо же понимать! Надо понимать! – закричал он на самых высоких нотах. – Есть различного рода движения. Эти грубо физические движения мешают высшим движениям клеток моего головного мозга, моим мыслям. И потом всякое движение прерывисто, а ты хочешь, чтобы я маршировал без отдыха… Нате, ешьте мое мясо, пейте мою кровь!

      И он зашагал с видом мученика, кряхтя, охая и вздыхая.

      Джон отвел меня в сторону и быстро зашептал:

      – Товарищ Артемьев! Я очень боюсь за моего профессора. Он такой слабый. Ему опасно без меня лететь на Луну. Ведь он даже есть и пить забывает. Кто о нем будет заботиться на Луне?..

      У Джона даже слезы выступили на глазах. Он горячо любил своего профессора. Я, как умел, утешил Джона и обещал заботиться о профессоре во время путешествия.

      – Вы отвечаете за него! – торжественно произнес негритенок.

      – Да, конечно! – подтвердил я.

      Вернувшись на Звезду, я все рассказал Меллер. Она неодобрительно покачала головой:

      – Придется мне самой заняться Тюриным.

      И эта маленькая энергичная женщина действительно отправилась в «манеж».

      Я тоже времени не терял даром: учился летать в межпланетном пространстве и, по словам моего учителя Крамера, сделал большие успехи.

      – Теперь я спокоен, во время путешествия на Луну вы не потонете в пучинах неба, – сказал он.

      Через несколько дней Меллер вернулась из «манежа» и объявила:

      – На Землю профессора я бы еще не решилась