Добрая фея короля Карла. Владимир Москалев

как вы из кожи вон лезете, чтобы дать Аквитании суверенитет, словом, потерять ее раз и навсегда. Задержать сдачу территорий – вот в чем наша задача. Королю Англии не стать королем Франции, и Аквитанией ему не владеть! Помните мою маленькую оговорку? Обмен отречениями не должен состояться, а потому вам ни в коем случае не следует подписывать гибельный для Франции договор, составленный моими братьями, дядей и шурином.

      – Но это значит, что им не вырваться из тюрьмы!

      – Это значит, что вы сохраните короне могущественного вассала – Аквитанию.

      – А твои братья? О них ты подумал?

      – Не случись позорного поражения при Пуатье, никому не пришлось бы ломать над этим голову.

      – Пуатье – дело прошлое.

      – Но искры от него долго не погаснут.

      – Что еще хочешь ты сказать своему отцу, кроме дерзостей?

      – Торопитесь с выкупом.

      – Ты сам знаешь, как это непросто: страна разорена, каждый ливр достается по́том и кровью…

      – Тот самый, который вы тратите на женщин легкого поведения, праздники, игры и балы? Во имя этой цели вы даже ввели троекратный налог на товары, соль и вино. Как хорошо, что я старший сын, а не младший – сидеть бы мне сейчас в темнице с Людовиком и Жаном.

      – Как ты можешь! – побагровел король. – Это мои дети!

      – Зачем вы приехали в Париж? Чтобы засадить за решетку вместо себя сына? Бедный Людовик, уже больше двух лет он не видит свою супругу Марию, а ведь и нескольких дней не прошло со дня свадьбы. И Жан туда же. Но чему удивляться – вы никогда не любили своих детей, исключая Филиппа, которому по неосторожности отдали Бургундию.

      – По неосторожности? Как тебя понять?

      – Эти земли следовало присоединить к короне, Карл Наваррский и пикнуть бы не посмел, но вы отдали их сыну. Этого Карл, как и следовало ожидать, стерпеть не мог, ведь он имеет больше прав на герцогство, поскольку является потомком двоюродных бабок покойного герцога Бургундского, в частности старшей, Маргариты. Этим вы вновь нажили врага, а ведь совсем недавно помирились с Наваррой. Не думаете, что он готовит ответный удар?

      Король молчал. Он знал о восстании в Нормандии, где были владения мятежного Карла. Оно потерпело неудачу; но остановится ли на этом неугомонный зять? Сын прав. Он опять прав, черт возьми, он везде прав! Но нельзя давать ему об этом понять: он пока еще дофин, а не король. Король – его отец, и он не позволит брать верх над собой.

      – Ты знаешь, я готовлюсь к походу на османов. Это требует немалых средств.

      – И это на первом месте; сыновья за решеткой – на втором. Так вам никогда не собрать выкуп.

      – Я дал слово, моя честь не позволит мне не сдержать его. В конце концов, есть договор, ты знаешь.

      – Честь… договор… Слова и бумаги, и только. Умный правитель не может и не должен оставаться верным своему обещанию, если это наносит вред его интересам. Политика предусматривает гибкость, а не ломкость. Вашему противнику наплевать на кодекс чести, так ли уж это непонятно?

      – Ты