Сердце падшего короля. Кэтрин Болфинч

делить с ним радости и горести до момента, пока смерть не примет вас единым целым в свои объятия? – я вздрогнула, понимая, что настал мой черед превратить свою жизнь в клетку. Я машинально кивнула. Вот и все. Ни одна мольба не помогла, ни одна молитва не сработала, ни одно желание не исполнилось. И кто-то после этого утверждал, что мечты сбываются? Где же тогда хоть одна сбывшаяся из тех, которые я загадывала, глядя на падающие звезды?

      Лукас потянулся к фате, легко отбросил ткань назад. Сердце стучало в ушах так громко, что было готово выпрыгнуть из груди, разорваться. Я была готова умереть прямо здесь, под его ногами, и пусть он даже наступит, растопчет меня, пусть только я перестану существовать.

      Он осторожно коснулся моих губ, а я замерла, снова не находя в себе сил пошевелиться. Не так выглядят влюбленные девушки, все тело сковал страх, необъятный ужас. Я никогда не боялась Лукаса. Да, ненавидела его, да, возбуждалась и с легкостью отдавалась, ругалась и кидалась с кулаками, но никогда не боялась. Что изменилось сейчас?

      Все.

      Он отстранился, вглядываясь в мое лицо так пристально, будто пытался запомнить каждую веснушку и мимическую морщинку. Наверное, увидел и след от удара. Если и так, то пусть видит, чего мне стоит брак с ним.

      – Я не собираюсь тебя убивать, Лола, – уже мертва.

      – Очень жаль, – произнесла я вместо того, о чем подумала. Раздались громкие хлопки, Лукас криво усмехнулся, предлагая мне взять его под локоть. Я послушалась, выпрямив спину и задрав подбородок. Пусть все видят то, что хотят видеть – красивую, глянцевую картинку. Они хотят шоу – они его получат.

      Лукас повел меня к беседке, даже галантно отодвинул для меня стул, опустился рядом. А мне так сильно хотелось отвернуться, чтобы не видеть все эти любопытные взгляды, направленные на нас. Но вместо этого подхватила бокал с вином, опустошая его в несколько глотков, а за ним еще один и еще, пока его содержимое обновляли.

      Лукас молчал, застыв взглядом на толпе девиц. А я вдруг подумала, что однажды проснусь, оказавшись в точно такой же ситуации, как моя мать. И я была готова откусить свой собственный язык, когда сказала ему то, чего не должна была.

      Какого черта?

      И была готова затолкать ему целую куриную ножку в рот, лишь бы он заткнулся, но вместо этого просто ушла, оставляя его в одиночестве. Пусть играет клоуна сам.

      Я вышла во двор, уже заметно стемнело, и улица подсвечивалась небольшими садовыми светильниками. В доме семьи Санчес было красиво. Наверное, уже нужно привыкать называть это место своим домом. И привыкать называть себя его фамилией.

      По вечерам все еще царила прохлада, заставляющая обхватывать себя за плечи в попытке согреться и покрываться мурашками. Но я не хотела возвращаться внутрь, прошлась вдоль бассейна, вода которого заманчиво мелькала голубым отсветом, двинулась дальше по саду.

      Тот, кто следил за растениями, явно знал, что делать: газон уже позеленел, цветы готовились вот-вот распуститься, окутывая все легким ароматом лета. Раньше