Страсти революции. Эмоциональная стихия 1917 года. Владимир Булдаков

и разящий молот

      На ветхий опустился дом.

      Надменный свод его расколот,

      И разрушенье словно гром.

      Сологуб был известен своими обличениями беспросветности дореволюционной жизни. Рядом с его стихами был помещен рисунок «пулеметчиков», которых на самом деле так и не нашли. Не было и «молота»: «ветхий дом» скорее развалился сам. Однако «гром» во всем мире революция действительно произвела.

      Николаю II позволили вернуться в Ставку, ничуть не опасаясь, что бывший Верховный главнокомандующий обратит войска против столичных смутьянов. Было очевидно, что он смирился со своей участью. На перроне в Могилеве собрались высшие чины Ставки. Был сильный ветер, мокрый снег. Встречающие выстроились в две длинные шеренги. Бывший император по своему обыкновению заговорил с великими князьями о погоде, затем стал обходить присутствующих, «здороваясь с каждым и, как всегда, глубоко в каждого вглядываясь». Отмечали, что к концу церемонии у него по щекам текли слезы.

      3 марта 1917 года в Петрограде Михаил также отрекся от престола. Единственным, кто пытался его отговорить, был П. Н. Милюков, рассчитывавший на плавную эволюцию власти, сохранявшую легитимные подпорки. В этом был свой резон, некоторые провинциальные либеральные деятели, с запозданием узнававшие о ходе событий, надеялись, что новый император (Михаил) «найдет общий язык с Думой»26. Напротив, московский предприниматель Третьяков заявил: «Мы не для того свергли Николая Романова, чтобы посадить себе на шею Михаила Романова… Кто может поручиться, что этот „гражданин“ будет лучше своего брата?» Со своей стороны, некоторые солдаты вроде бы грозились «устроить самосуд над новым монархом»27.

      Из этих сомнительных свидетельств об умонастроениях марта 1917 года можно определенно заключить: возврата к старому никто не хотел, относительно будущего существовала полная неясность. Люди были растеряны, подобно человеку, неожиданно вытянувшему счастливый билет.

      Между тем в Ставке также объявились свои революционеры в лице солдат-электротехников, смутивших своим поведением даже георгиевских кавалеров. В присутствии отрекшегося царя был устроен «революционный парад» – мимо дворца почти все солдаты гарнизона прошли с красными бантами. Вскоре стало заметно, что бывшие приближенные сторонятся Николая II: сказалась отчужденность царской семьи от своего ближайшего окружения. Великий князь Кирилл Владимирович в интервью демократической газете заявил: «Мой дворник и я – одинаково видели, что со старым правительством Россия потеряет все и в тылу, и на фронте. Не видела этого только царствовавшая семья».

      Не ко времени появился в Ставке великий князь Николай Николаевич, которого император перед отречением вернул на пост Верховного главнокомандующего. Ему пришлось встретиться с могилевскими рабочими. Те вели себя почтительно, говорили, что только на него и надеются, и даже просили разрешения поцеловать руку.

26

Бубнов Н. М. Сквозь череду потерь: воспоминания. М., 2017. С. 240.

27

Даинский Ив. Как произошла русская революция? М., 1917. С. 27, 28.