Первый среди равных. Арсений Втюрин

но Кагель по-прежнему сомневался в правильности принятого тогда решения. А оно было страшным: уничтожить чужой посёлок-крепость, ставший бельмом на глазу у всесильного посадника.

      Он прекрасно помнил, как прибыла в Холм на двух больших лодьях новогородская ватага во главес молодым кузнецом Гересом. Рады они были, что закончился длинный и тяжёлый путь по рекам. Но занятый многочисленными делами посадник не слишком ласково встретил земляков. Да и в самом Гересе почувствовал угрозу себе, власти своей и с таким трудом налаженной на Вине жизни.

      Уж слишком гордым и независимым оказался тот кузнец. Поэтому и назначил ему и его ватаге Кагель самую высокую плату за поселение на своих землях, за торговлю, охоту и рыбную ловлю. Знал заранее посадник, что не примет этих условий Герес, но ничего не мог с собой поделать. Не нужен был ему здесь умный и сильный соперник, как не нужны и лишние проблемы по удержанию власти на реке.

      Понял это всё Герес. Плюнуть хотел в лицо ему, посаднику, но сдержался. Разгневанный не на шутку, он так сильно хлопнул дверью, уходя из дома Кагеля, что чуть не выломал её. Собрал немедля людей своих, посадил на лодьи и увёл вниз по Вине. Где-то там ватага и затерялась.

      А годы шли.

      Доносили Кагелю, что обосновался Герес в одном из рукавов реки, построил крепость, назвав её Угоре, устроил промыслы всякие, торговлю с разными племенами установил, и люда у него теперь много стало. А и сам посадник уже почувствовал, как стала хиреть торговля местная, уходили куда-то из-под Холма артели целые и даже мелкие роды племенные. В обход Холма по суше да через устье Вины и Гандвик зачалась торговля в Угоре.

      – Нет! Не можно на реке быть двум хозяевам! – так сказал он тогда своему окружению.

      Жесток, очень жесток был в ту пору Кагель! Не стал он искать дружбы и союза с Гересом, а собрал всю свою воинскую рать и напал на Угоре. Сжёг и разорил дотла посёлок и все посады, а раненого Гереса унизил, заставил дать клятву верности и поселиться рядом с Холмом.

      Сожалел потом посадник о содеянном. Ох как сожалел! Уж слишком много мирного народу перебили его воины в горячке сражения. Нет-нет, а и до сих пор перед ним всплывало лицо маленького мальчика на краю страшного обрыва, его глаза, полные ненависти и боли. То был сын Гереса, как узнал потом Кагель.

      «А приказал бы я тогда своим ратникам сбросить целую толпу стариков, жен и детей с обрыва?» – сам себя молчаливо спросил посадник и тут же отогнал эту мысль, страшась неизбежного ответа.

      Тяжёлые думы Кагеля прервал появившийся в дверях отрок:

      – Государь! Как ты велел – все собрались в гридницкой, тебя ждут!

      – Добро, подай мне корзно!

      Посадник принял из протянутых рук мальчика корзно – дорогой плащ с меховой подкладкой, который надевал в редких случаях.

      – Иди и скажи им, что вскорости буду!

      Свир стремительно бросился к двери из горницы.

      Хоть и построил Кагель дом больших размеров в два этажа с теремом, башенками, разными