Твердый сплав. Эдуард Талунтис

и взрослее… Подруги… На оборотах смешные надписи, крупный, по-детски одинаковый почерк… Первый паренек, – он выглядит моложе, чем Кислякова. Она уже девушка, лет семнадцати… Сидит на камне, обхватив колени. Снято здесь, в Солнечных Горках, надо думать… Лейтенант, в необновленной еще форме. Это ее муж. Подпись, дата, – июнь, сорок первый.

      А дальше другие мужчины – военные, штатские… и подписи нехорошие, нескромные… Который же из них второй муж?

      Кислякова вошла стремительно и рывком бросила сумочку на стол:

      – Фу, еле отстояла очередь. Вы, я думала, не дождетесь.

      – Нет, почему же, вот сижу, коротаю время.

      – Ну и хорошо. Чайку выпьем? У меня и еще кое-что найдется. – Она лукаво подмигнула и рассмеялась. – Люблю, знаете, на ночь чего-нибудь выпить, вина хорошего, например. Спится крепче.

      Кислякова поставила на плитку чайник, потом открыла буфет:

      – Что же это вы ничего не ели? Не хотели? Бросьте, пожалуйста. А я думала, что военные нигде не теряются…

      Она быстро сделала два бутерброда и один протянула Брянцеву. Он взял и взглядом пригласил ее сесть рядом. Кислякова откинулась на подушки, и Брянцев искоса поглядывал на нее.

      – Лейтенант, вы альбом смотрели, скажите, когда я лучше была, сейчас или двенадцать лет назад?

      Брянцев недоуменно пожал плечами.

      – Трудно сказать; тогда вы, конечно, были моложе. Но дело не в этом, каждый возраст по-своему хорош.

      – А вот еще одна, последняя… Я ее в альбом не вложила, фотография с браком.

      Она вынула из ящика фотографию и протянула Брянцеву:

      – Ну, как?

      Фотография была аккуратно склеена из четырех обрывков, снимок сделан умело. Кислякова в летнем платье стоит у воды, спиной к заливу. Дальше какие-то строения. Интересно, где это? Это не дома, не сараи… Форты! Ну да, форты!

      Брянцев вернул Кисляковой снимок и сказал:

      – Хорошая фотография. А чего ж вы ее порвали?

      – Да не я, муж. Я тоже ему говорила – хорошая, а он заартачился и порвал. Потом пошел пива выпить, а я собрала… Да, вы правы, здесь я действительно хорошо вышла.

      «Ловко придумано, – заметил про себя Брянцев. – Снято почти все, что требуется опытному разведчику. Но Кислякова, разумеется, и не догадывается ни о чем».

      – Совсем недавно снималась, какой-нибудь месяц назад, – щебетала Кислякова, заваривая чай.

      – А где же? Вид очень красивый…

      – Не знаю. Ездили мы на машине, купались, загорали. Далеко отсюда, на побережье. Потом еще пароходом как-то ехали, он тоже снимал. Но и те карточки не вышли. Качка помешала. У мужа аппарат с длинной трубкой был, знаете? Никак он меня в какой-то фокус поймать не мог.

      Перед чаем Кислякова немного выпила, раскраснелась и добавила еще вина в чашки. Брянцев старался поддержать ее веселое настроение, пошутил насчет того, что нежданно-негаданно попал на выпивку, что у него хозяйка – дай бог каждому и он теперь живет, как на даче. Потом осторожно спросил:

      – У