Иная. Песнь Хаоса. Мария Токарева

Котя, сколько хватало глаз, смотрела из саней на родные места. С двух сторон ее сторожили страшные люди, третий нещадно бил коней, пока они не перешли на бешеный галоп. Если бы не «сваты», зажавшие по правую и левую руку, Котя вылетела бы из подскакивавших на снегу саней, едва не переворачивающихся на поворотах. Но возница, похоже, знал свое дело, точно привык уходить от погонь. Они ворвались в лес, распугав птиц, которые взлетели с веток и осыпали снегом. Котя почувствовала, как холод засыпался за шиворот, неуютно поежилась и дернулась.

      – Эй-эй, не балуй, – буркнул недовольным басом старший из наемных воинов, когда Котя случайно задела его локтем.

      – Извините, – отозвалась она сухо, но не позволяла себе лепетать или шептать. Перед такими людьми, решила она, нельзя показывать свою слабость.

      Наемник же довольно скривился:

      – Да, понравишься ты хозяину. Он таких девок любит.

      Котя молчала, боясь спросить, куда же ее везут. В ее голове рождалось множество вариантов – один страшнее другого. Терем и уплата долга… А не в дом ли увеселений ее продали под видом замужества? Она слышала, что новый князь запретил их, назвал уделом беззаконных южан из-за Круглого Моря, которые не почитали духов леса и Барьера. Но худые люди по-прежнему собирали девок по деревням, сирот или попорченных, предлагали богатый терем и жизнь младшей жены. В обещанных хоромах участь их ждала иная, постыдная и безрадостная. А когда приезжали люди князя, то девушек выдавали за честных служанок богатого купца. Котя ужаснулась, вновь потянув до подбородка шкуру, словно ее уже раздевали. Вдруг для нее все сложилось в единую картину.

      – Думаешь, мы разбойники какие? – усмехнулся все тот же бас.

      Кажется, Котя все-таки выдала себя смертельной бледностью лица. Сани для нее сделались почти колодой гроба.

      – Не думаю, но вы ничего о себе не рассказали, – отозвалась Котя и смело подняла глаза.

      Наемник уставился на нее в упор, словно испытывая. Тяжелый долгий взгляд из-под кустистых бровей давил, как камень, на грудь. Ни у пахарей, ни у охотников нет такого, только у тех, чье оружие испробовало человеческой крови. Котя испугалась, что ее ударят по лицу, принуждая опустить голову, но не сдалась. И тогда наемник гулко рассмеялся:

      – Испугали мы тебя? Видим! Прости нас, глупая ты девка. Не разбойники мы и не в дом увеселений тебя везем. А у хозяина и правда терем есть, будешь его третьей женой. Да, уплата долга. Да, торопимся. И что же? Младшей женой берут тебя, как и говорили. Прежние две стары уже, а ты вроде крепкая.

      «Значит, и сам он немолод», – подумала Котя, но сковывающий ужас немного отступил. Все-таки замужество лучше полного бесчестия. Хотя поверить до конца все еще не удавалось.

      «Дожила, – обозлилась на себя Котя. – Уже радуюсь такому. Ну, давай, радуйся тому, что не убили еще». Покорность и временное облегчение сменились новой волной яростного гнева. Она все еще не смирилась с тем, что это ее судьба, ее участь до самой смерти.

      Но даже если бы она пожелала сбежать, не сумела бы: ее повезли незнакомым путем, в лесу уже