Изгнанница. Проверка истинности. Инна Дворцова

в глазах мамы. Презрение в глазах отца я уже видела. Весь год просыпалась в холодном поту, когда мне снился этот взгляд.

      Нет, не пойду домой, мне и так хватает негатива. Дождусь ночного дилижанса в Тебих и уеду, никем не замеченной, наконец-то решила я, когда карета остановилась на станции родного города.

      Ничего не изменилось, я осторожно выглядываю в окно. Всё те же милые домики на окраине, утопающие в цвету розовых кустов. Дилижанс останавливается на обшарпанной станции, диссонирующей с общим цветущим видом городка.

      Жители Амбары не любят покидать её. Большинство обитателей городка никогда не выезжали за его пределы и считали станцию символом предательства их убеждений. Никого не интересует, что она работает и наоборот. В город приезжают новые люди, которых, впрочем, здесь тоже не слишком жалуют.

      Я выхожу из дилижанса одной из последних. Мне торопиться некуда. Становлюсь в очередь на выдачу багажа.

      – Добро пожаловать домой, Наиля, – услышала я за спиной голос младшего брата и саквояж выпал из рук. Как же они узнали, когда я буду в городе?

      Уоррен с лёгкостью подхватил мой багаж с земли. Взглянул в мои полные боли глаза, бросил саквояж и порывисто обнял.

      – Всё пройдёт, сестрёнка, – прошептал он. – Может, это и к лучшему.

      Я всхлипываю ему в плечо, намочила рубашку, а Уоррен только гладит меня по спине и что-то ласково шепчет.

      Вот бы в тот день, когда мне выносили приговор, вместо отца приехал Уоррен. Может, я бы не так переживала, а родители к тому времени отошли от известия, что я больше не смогу присылать им деньги.

      Деньги, опять эти деньги. Любовь родителей строилась на том, сколько я могу принести денег. Нет денег – нет любви.

      Уоррен сдаёт громоздкие чемоданы и саквояж в камеру хранения на вокзале, чтобы уехать вечерним дилижансом.

      Он мягко берёт меня под руку и ведёт к дому. Как же вырос мой младший брат. Уже выше меня на голову. На следующий год он выпускается из школы, а я не смогу помочь ему с дальнейшим обучением. Опять грязным комом наваливается чувство вины.

      Наконец-то мы добираемся до дома. Я цепляюсь за свою сумочку, словно ища в ней спасение от неизбежного. Руки свело судорогой от того, как крепко я держу сумку, или от нервов.

      С замиранием сердца переступаю порог дома. Меня никто не встречает. Уоррен кричит, что привёл меня. С лестницы на его крик летят сёстры и братья, обнимают меня. Я искренне рада их видеть. Выглядят они, как оборванцы. Старая залатанная одежда, дырявая обувь. Нет, невозможно так поизноситься за один год. Чувство вины заполняет меня доверху. Какая же я дрянная сестра, не смогла помочь своей семье.

      Дав мне возможность насладиться видом детворы, навстречу выходит мама в старом поношенном платье, косынке и фартуке, как у простолюдинки. Её взгляд выражает немой укор. Отец так и не вышел меня встретить.

      На мои глаза наворачиваются слёзы. Как же я рада их всех видеть. И как же больно, что моих денег не хватает на достойную жизнь. А теперь и столько не будет.

      – Ты привезла