Развод-2. Я не отдам мою любовь. Ольга Висмут

вздохнул и сказал:

      – Ничего, это нервы. Успокоишься, и все будет как прежде.

      А потом лег и обнял меня.

      Я хотела ответить, что как прежде уже не будет. Но промолчала. Лежала, не шевелясь, пока не почувствовала, что он уснул. А потом тихо встала, ушла на кухню и ревела там до утра.

      В следующие ночи было не лучше. Назар старался, а я лежала бревном. В конце концов он то ли устал, то ли ему надоело. Но спустя две недели он перестал меня трогать.

      Правда от этого легче не стало.

      Каждый день и каждую ночь меня преследуют мысли о Мирославе. Не могу выкинуть его из головы. Мы ведь даже не объяснились! Просто я ушла утром из его дома, а потом прислала заявление об уходе с работы.

      Боюсь представить что он обо мне думает. Да и думает ли вообще? Может для него наша ночь вообще ничего не значила. Ведь после этого он не пытался меня искать.

      Да, его номер мне пришлось заблокировать. Но разве он не мог позвонить с другого или как-то иначе связаться, если бы захотел?

      Эта мысль причиняет боль. Гоню ее от себя. Но она возвращается снова и снова. Зудит, как назойливая муха.

      Я должна знать наверняка, нужна ему или нет.

      Хотя бы для того, чтобы не строить иллюзий.

      Скрип двери отвлекает меня от раздумий.

      Оборачиваюсь.

      На пороге стоит Назар.

      – Думал, ты со мной посидишь, – смотрит тяжелым взглядом. – Не голодная?

      Он подходит и обнимает меня. Прижимает к себе, а у меня внутри все будто льдом покрывается.

      – Нет. Я уже поела с Зоей.

      Стараюсь, чтобы голос не выдал эмоций. Сама же едва держусь, чтобы не отпрянуть.

      Нет, нельзя этого делать. Пока я веду себя послушно, у меня есть свобода передвижений. Хоть и с охраной, но все же.

      Да и Назар не проявляет агрессии, пока не видит сопротивления. Ведет себя мягко. Заботливо.

      Но я-то знаю, что это маска. Однажды ему надоест притворяться.

      – Ладно, – он целует меня в висок и отпускает.

      Уходит на кухню. Начинает бренчать там посудой.

      – Мамочка? – ко мне подбегает дочь с охапкой кукол. – Можно мне сегодня с ними купаться? Они уже грязные.

      С сомнением смотрю на пластмассовые лица, разрисованные фломастерами. Недавно Зоя решила, что она визажист. Бедные куклы.

      – А давай мы им отдельную ванну сделаем? – предлагаю, тихо радуясь, что мой ребенок пока не требует ножницы и не мнит себя парикмахером. – С пеной и бомбочками. А то вы все в одну не поместитесь.

      Дочь вздыхает:

      – Ну ла-а-адно, но Матишка будет мыться со мной!

      Выбирает из вороха последнюю из купленных кукол и на сегодня самую любимую. Имена она им сама придумывает. Вот эту, с круглой детской головой и тряпичным телом, назвала Матишка.

      – Хорошо, – сдаюсь. – Беги, остальных сложи в тазик.

      Зоя уносится в ванную. Иду за ней, но замираю, когда со стороны кухни доносится телефонный звонок.

      Кто-то звонит Назару.

      Первая мысль, что это любовница.

      А хоть бы и так. Даже хорошо, если он не порвал с