Рассказы о животных. Сергей Солоух

такое?

      – Да по командировкам у меня перерасход. Две тысячи за этот месяц. Не приняли крысы бухгалтерские квитанции из частной гостиницы. Вот и теперь думай, чего же им такого заместо нарисовать.

* * *

      Человек бежал прямо на Игоря и кричал:

      – Убей и меня, убей! И меня задави тоже! Задави!

      Его ребенок и жена лежали на полосе Игоря метрах в двадцати, там, впереди, в снежной кашице. Девятка их положившая, уже после столкновения напрасно и бессмысленно тормозя, вылетела на встречку и перевернулась там, ударившись бочиной в широкую морду троллейбуса. Его рога, утратившие правильность и параллельность, лениво бились над крышей о черные провода и друг об друга. От елки-светофора на ближайшем перекрестке, где пряталась патрульная машина ДПС, скачками, словно курортники в мешках, неслись менты – пара огромных и неуклюжих тел в зимних доспехах и ядовито-желтых жилетах с крестами белых полосок. Вывалился из своего «лансера» и ошалевший Игорь, но двух шагов не успел сделать, как человек, припавший и снова отлепившийся от двух брошенных на дорогу тел, словно нырнувши в темный омут и вынырнувши с уже помутившимся сознанием, вскочил и с ревом бросился навстречу:

      – Убей и меня, убей! Задави! Давай!

      Проклятая эта улица Ленина в городе Ленинске, ничего и никого не видно ни летом, ни зимой под фонарями, слишком уж далеко и резко отбежавшими от линии симметрии. Надо же было отгрохать длиннейший шестиполосный проспект там, где до сих пор по-деревенски принято дорогу как булку резать, наяривая от магазина к дому по прямой. Но вот конкретно здесь, в этом довольно светлом из-за реклам-растяжек месте, был переход. И хорошо видимый знак. Только не тому ухарю на «жиге» цвета крови с ржавчиной, который продолжал лететь по левой полосе, когда все, начиная с Игоря, две первых полосы, принялись носами упираться в ночь, тормозить, пропуская женщину с ребенком.

      Игорь запомнил этот колер еще на светофоре у автовокзала, труху, тонированную вкруговую, с желтыми ластами несоразмерных брызговиков, самолетные пропеллеры, крутящиеся внутри колесных колпаков, и голубые корабельные светодиоды подсветки во всех местах. Металлолом в парше дешевой мишуры и не подумал тыкаться в хвост двух рядов, ждущих зеленого, а просто встал, как чирий, третьим на встречке. Благо такое вздутье позволяло У-образное устройство перекрестка с большою круглой клумбой в центре. Но только резина у трехкопеечного хама такой же шикарной, как все обвесы, не была. Мужичок на серой крепкой «тойотке», стоявший прямо перед Игорем, легко ушел по свету первым и сразу, перестроившись за клумбой, зажег левый поворотник, давая знать, что будет через два десятка метров, там, на разрыве двух сплошных, нырять в межуличный проезд. Лихой ловчила на девятке у него сзади заметался, но все равно остался за серым, ход сбавляющим задком «тойоты» и пропустил волей-неволей всю вереницу тех, кого товарищами, да и вообще себе подобными, как видно, не считал.