Название | Саврола |
---|---|
Автор произведения | Уинстон Черчилль |
Жанр | Классическая проза |
Серия | Проза великих |
Издательство | Классическая проза |
Год выпуска | 1900 |
isbn | 978-5-4438-0115-5 |
– Спокойной ночи, Годой, – обратился он к мэру; – завтра у нас снова будет напряженный день. Мы должны постараться запугать диктатора. Сообщите мне, в какое время он дает аудиенцию.
У двери мэрии он вызвал экипаж, запряженный парой лошадей. Это было транспортное средство, которое продолжало использоваться как обычно, несмотря на скучный период в общественной жизни и бурные политические события. Через некоторое время он подъехал к небольшому дому, не лишенному привлекательности, учитывая, что он был состоятельным человеком. Дом был расположен в самом фешенебельном районе города. Он постучал в дверь, и ее открыла пожилая женщина. Она встретила его с радостью.
– Я ужасно переживала, когда тебя не было дома, – сказала она. – Меня испугали вся эта стрельба и шум. Теперь дни становятся прохладными, и ты должен носить пальто; Я боюсь, что завтра ты простудишься».
– Все в порядке, Беттина, – ласково сказал он. – Благодаря твоей заботе у меня крепкая грудная клетка; но я очень устал. Принеси чего-нибудь перекусить прямо ко мне в кабинет. Сегодня я не буду ужинать.
Он пошел наверх, в то время как она начала суетиться, чтобы приготовить для него самый лучший обед, какой только можно было придумать. Его апартаменты располагались на третьем этаже – спальня, ванная и кабинет. Комнаты были небольшие, но вся их обстановка была проникнута изысканностью и роскошью, которые сохраняются благодаря любви и заботе. Широкий письменный стол располагался в таком месте, где солнечный свет в любое время дня удобно падал на его рабочую поверхность не слепя глаза. В центре стола стояла большая бронзовая чернильница, оборудованная всеми необходимыми атрибутами, вплоть до лотка со стопкой промокательной бумаги. Остальную часть стола занимали подшитые документы. И хотя на полу стояла большая корзина для мусора, он был усеян обрывками бумаги. Это был письменный стол публичного человека.
Кабинет освещался электрическим светом, струившимся от торшеров. К стенам были прикреплены книжные полки, наполненные томами, которые успешно использовались.
Никого не допускали в этот Пантеон литературы, где книги тщательно прочитывались и оценивались. Это была обширная библиотека: философия Шопенгауэра отделяла Канта от Гегеля, который оттеснял мемуары Сен Симона и новейший французский роман; Расселас и Ла Куре были уложены рядом; восемь солидных томов знаменитой Истории Гиббона, несомненно, соответствовали великолепному изданию Декамерона, как бы продолжая его; «Происхождение видов» нашло свое место рядом с библией с черным шрифтом; «Республика» находилась в гармонии с «Ярмаркой тщеславия» и «Историей европейской морали». Том «Очерков» Маколи лежал прямо на письменном столе; книга была открыта, и изумительный