Попаданка 3. Нина Петровна Ахминеева

тоном повторила: – У меня нет нужды в войске. По одной причине: я – двойная звезда, мне несложно прекратить ход времени. Вы все тренированные бойцы, но никто из вас, – обвела бесстрастным взглядом присутствующих, – не сможет помешать. Вы просто ничего не поймете. Несмотря на опыт и силу, будете предо мной новорожденными котятами. А что случится, если притормозить ритм сердца? И даже не придется пачкаться в крови.

      – Ты блефуешь, девчонка! – выплюнул Лукич, правда, его губы затряслись.

      Не отводя взгляда от старого графа, я демонстративно медленно подалась вперед и, неистово желая напугать, тихо спросила:

      – Рискнете проверить?

      В этот миг тьма внутри неожиданно зашевелилась, с моих пальцев сорвалась тонкая черная нить и рванула к старику. Едва она коснулась его груди, мужчина мертвенно побледнел, на лбу заблестела испарина. И почему-то остальные не спешили помогать главе рода. Напротив, застыли истуканами. Они явно лучше меня разбирались в происходящем.

      Елки зеленые, что я творю?! Уже самой страшно!

      На плечо мягко опустилась чья-то ладонь. Обоняния коснулся запах духов Раисы. И тьма – уж не знаю, как наставница это сделала – успокоилась. Черная смертельно опасная нить истаяла без следа.

      Беззвучно, как рыбка, развевая рот, старый граф завалился набок. Сидящий от него слева мужчина быстро вскочил и ловко поймал главу рода.

      Я внешне безэмоционально наблюдала за суетой вокруг Федора Лукича, стараясь не подать вида, что сама в шоке от произошедшего. А как только старик оправился и снова уселся в свое кресло, металлическим тоном поинтересовалась:

      – Ваше решение?

      – Госпожа Метельская, ваши условия приняты, – хрипло отозвался Федор Лукич.

      – Я жду конкретики, – в моем голосе все так же скрежетал металл.

      Еще бледный старый граф поправил шейный платок и глухо выдохнул:

      – Завтра вам будут принесены публичные извинения, а в течение трех дней переданы права на нашу московскую фабрику и перечислено на банковский счет двести миллионов рублей. Даю слово главы рода, – мужчина сжал кулаки и замер в напряженном ожидании.

      – Конфликт исчерпан. Благодарю за уделенное время, господа. Всего доброго, – поднявшись, я коротко поклонилась по-прежнему молча сидящим за столом мужчинам. Обернулась, посмотрела на Алексея. На лице юноши читалось обожание и готовность идти за объектом любви хоть на край света.

      Да что ж он упертый-то такой! Ему со своими надо остаться, а не за мной бежать.

      – Доброй ночи, Алексей Васильевич, – попрощалась сухо. – Не стоит нас провожать, дорогу я помню, – едва различимо шепнула: – Останься, – а затем уверенно покинула переговорную, слыша за спиной знакомые шаги наставницы.

      Я чувствовала, как неотвратимо наступает откат: перенервничала все же дико. Настолько, что даже не в состоянии испытать торжество от заслуженной победы. И теперь главное – дойти до машины. Вряд ли, конечно, после устроенного представления старик Пожарский