Канкан на поминках. Дарья Донцова

его с собой. Во-первых, зачем? А во-вторых, ты считаешь меня клиническим идиотом? Извини, но я все-таки профессионал, может, не самый лучший, но вполне подкованный.

      – Слава Рожков тоже профессионал, – медленно произнесла я, – и он просил уговорить тебя сознаться. Говорит, главное – осудиться по-быстрому и в колонию уехать, а там и до свободы рукой подать.

      – Вот это еще более странно, чем ножик в багажнике, – совершенно спокойно заметил приятель.

      Но по тому, как быстро запульсировала у него на виске голубая жилка, я поняла, что он сильно нервничает.

      – Что странно?

      – То, как ведет себя Славка, – пояснил Володя, – он меня со школы милиции знает. Мы ведь дружили бог знает сколько лет! В одном районном отделении начинали, ворованное белье с чердака искали, потом юридический без отрыва от работы закончили, вместе в институт ходили… Славка меня как облупленного изучил, почти все мои бабы на его глазах прошли, ну, во всяком случае, постоянные… Уж он-то в курсе. Неужели и впрямь считает меня убийцей?

      Я молчала.

      – А ты, – настаивал Володя, – ты-то хоть мне веришь?

      – Да, – ответила я, – но, похоже, я – единственная, кто не сомневается в твоей непричастности к этим событиям.

      Внезапно Володя как-то странно скривился и поинтересовался:

      – Ну, а если вдруг выяснится, что я все же виноват, как вы с Катей поступите тогда?

      Я посмотрела в его напряженное лицо и спокойно ответила:

      – Мы обе решим, что на тебя нашло временное помрачение ума, и будем таскать на зону продукты, лекарства и вещи. Мы любим тебя и считаем своим лучшим другом, а друзей, даже если они совершают роковые ошибки, нельзя бросать, тем более в беде.

      – Спасибо, – хрипло сказал Володя, – я тоже люблю вас, хоть вы иногда бываете отвратительными. А Славке передай: ни в чем признаваться я не стану. Хотят видеть Костина на скамье подсудимых, пусть доказывают вину.

      – Не сердись на Славу, – попросила я, – он переживает, они с Мишей Козловым наняли тебе адвоката.

      – Огромное им мерси, – хмыкнул майор, – страшно тронут.

      В этот момент щелкнул замок и появился малопривлекательный Алексей Федорович. Он выразительно постучал пальцем по часам. Володя встал, меня неприятно поразил тот факт, что он, выходя из вонючего помещения, заложил руки за спину.

      Славка Рожков стоял во дворе, у стеклянных дверей, ведущих в какие-то помещения тюрьмы. Увидев меня, он бросил недокуренную сигарету и резко спросил:

      – Ну что, уговорила?

      Я покачала головой.

      – Он не считает себя виноватым и верит в то, что коллеги сделают все для его оправдания.

      – Идиот! – в сердцах заорал Рожков, потом, слегка успокоившись, добавил: – Кретин!

      – Ты подозреваешь, что он убийца?

      – Я знаю, – припечатал Славка, – там в деле улик полно.

      – Каких?

      – Разных!

      – И все же?

      – Нож!

      – Его могли подложить!

      – На рукоятке