Легионер. Дорога в Помпеи – 1. Валерий Гуров

тело стекло на пол.

      Нож я тоже предусмотрительно не засвечивал, успел взять со стола, пока предатель отвлекался на команды другим рабам.

      Из тоги выпал кусочек папируса, я решил ознакомиться с содержимым:

      Евстрикл, спаси моего сына – и ты получишь свободу.

      Такими были последние слова отца.

      Снаружи послышались грубые мужские голоса и крики перепуганных мулаток. Несколько минут, и каратели зайдут в здание. Я скомкал папирус и выбросил на каменный пол. Я не собирался умирать во второй раз подряд.

      Не дождетесь.

* * *

      – Мы на месте.

      Дюжина всадников остановилась у имения видного римского гражданина. Все вооружены, настроены решительно.

      – Кратий, Пелиан, обойти дом, он не должен сбежать, – распорядился начальник отряда.

      – Почему мы? – возмутился всадник.

      – Мы поделим деньги поровну, – последовал ответ.

      Вопросов не осталось, двое двинули коней вдоль дома, выполняя распоряжение.

      В Риме продолжались сложные времена. Сулла в начале 82 года разбил остатки сил сторонников Мария у Коллинских ворот. Теперь, завладев Римом, Счастливый решил избавиться от тех, кто поддержал Мария и Цинну, и тех, кто проявил к ним сочувствие. Тем самым диктатор решил раз и навсегда избавиться от заразы «вольнодумства», пожирающей изнутри республику и ее многовековые устои.

      Сулла не нарушил римского права, одним из постулатов которого был запрет на убийство граждан без суда. Он поступил неординарно, и сперва лишал римского гражданства своих врагов. А потом… потом сторонников Мария настигали карательные группы, наподобие дюжины всадников, приехавших в загородный дом видного римлянина.

      Всадники шагом ступили во двор, где увидели перепуганных рабов. Среди них – красивых, как на подбор, пятерых мулаток. Молодые, свежие и стройные, на их лицах застыл испуг.

      – Ты понимаешь, что это теперь наше имущество? – спросил ехавший по правую руку от начальника.

      Тот лишь улыбнулся уголками рта, и всадники набросились на несчастных. Мулатки попытались разбежаться, но не вышло. Эдикт разрешал забирать все, принадлежащее проскрибированным, а мулатки были не более, чем бесправным имуществом своего провинившегося господина.

      Из-за угла дома появились двое арабов, ведущих коней к главному входу. Лошади испуганно заржали, арабы вытащили клинки, но оказались зарезаны прежде, чем успели оказать сопротивление. Ликвидации подлежали все, кто остался на стороне внесенных в списки.

      – Смертники, – хмыкнул начальник отряда, вытирая окровавленный клинок о тунику убитого.

      Всадники спешились. Двое остались присматривать за лошадьми, остальные двинулись в дом, оголив оружие. Работали бесшумно, насколько это было возможно. Оказавшись внутри, разошлись по комнатам, ища того, за кем пришли.

      – Сюда, – послышалось из одной из комнат.

      Шестеро головорезов устремились в просторную комнату с купелью. С мечами наголо ворвались внутрь и замерли.

      – С-сука, – с губ начальника сорвалась сдавленное