Солдаты Римской империи. Традиции военной службы и воинская ментальность. Александр Махлаюк

но и внес целый ряд очень значимых новаций, относящихся к политике рекрутирования, порядку прохождения службы как рядовым, так и командным составом армии, месту армии в обществе и государстве, к стилю взаимоотношений императора и войска и т. д. При этом, однако, он в известной степени стремился сохранить и упрочить «республиканский фасад», возродить традиционные ценности[22]. Происходившие после Августа изменения в целом не носили принципиального характера, следуя главным образом в русле наметившихся ранее тенденций и отражая перемены в социальном развитии и внешнеполитическом положении империи. Важные трансформации происходят на рубеже II–III вв. н. э. и связаны с военными реформами Септимия Севера, которые явились определенным итогом развившихся ранее тенденций и заложили основы позднеантичной военной организации[23]. Перемены, происходившие на протяжении кризисного III века вследствие скудости источников плохо известны в своих деталях. Таким образом, римскую армию ранней империи (эпохи принципата) можно рассматривать как достаточно стабильную систему, в которой эволюция играла относительно второстепенную роль и преобладали постоянные элементы[24]. Не подлежит сомнению, что многие римские военные традиции и военно-этические ценности по самой своей природе отличались весьма консервативным, инерционным характером[25]. Уходя своими истоками в глубокую древность и будучи органически связаны с римской, можно сказать, «национальной» идентичностью, они, хотя и получали в некоторых случаях новое наполнение и переосмысление, все же, благодаря и собственной инерционности, и присущему римлянам почтению к древним установлениям, сохранялись в той или иной мере – если и не как жизненная реальность, то, во всяком случае, как чаемый идеал – вплоть до позднеантичного времени, до тех пор пока римская цивилизация окончательно не прекратила свое существование как определенная целостность.

      Следует также иметь в виду, что многие факты, характеризующие военные традиции и систему ценностей, представлены в источниках очень разрозненно и неравномерно. Если наиболее информативные литературные источники в основном освещают позднереспубликанский период и первое столетие империи, то юридические, эпиграфические и папирусные материалы в массе своей относятся к более поздним периодам. Нужно учитывать и то обстоятельства, что многие античные историки в своих трудах, посвященных ранней истории Рима, нередко ориентировались на современные им реалии и проблемы, допуская анахронизмы и привнося в описания далекого прошлого понятия, оценки и взгляды более поздней эпохи. Свои очень устойчивые каноны предъявляла к политическому и историографическому дискурсу античная риторика, в топосах которой конденсировались традиционные моральные категории и идеологические представления. Все эти моменты обусловливают необходимость обращения и к событиям, и к источникам, относящимся

22

См.: Ростовцев М.И. Рождение Римской империи. Общий очерк. Пг., 1918. С. 135–136; Парфенов В.Н. К оценке военных реформ Августа // АМА. 1990. Вып. 7. С. 65–76; он же. Император Цезарь Август: Армия. Война. Политика. СПб., 2001. С. 10–26; Евсеенко Т.П. Указ. соч.; он же. Об эффективности военной реформы Октавиана Августа // Политическая организация и правовые системы за рубежом: история и современность. Свердловск, 1987. С. 48–54. Из многочисленных иностранных работ см.: Keppie L.J.F. Op. cit.; Raaflaub K.A. Die Militärreformen des Augustus und die politische Problematik des frühen Prinzipats // Saeculum Augustum. I. Herrschaft und Gesellschaft / Hg. von G. Binder. Darmstadt, 1987. S. 246–307; Wells C.M. Celibate Soldiers: Augustus and the Army // AJAH. 1998. Vol. 14. 2. P. 180–190.

23

См.: Махлаюк А.В. Политические последствия военных реформ Септимия Севера // ИИАО. 1991. С. 62–75.

24

Le Bohec Y. L’armée romaine sous le Haut-Empire. P., 1989. P. 217; Ле Боэк Я. Римская армия эпохи ранней империи / Пер. с франц. М., 2001. С. 310. Ср.: Grant M. The Army of the Caesars. L., 1974. P. 56.

25

На это еще в конце XIX в. обратил внимание Г. Буасье, который отмечал, имея в виду солдат императорской армии: «Среди людей, которые были… связаны между собой узами родства и товарищества, которые жили вместе в стороне от остального мира, старые традиции, конечно, могли легче удержаться; вот почему в империи, составленной из самых разнородных элементов и подверженной самым разнообразным влияниям, военный дух изменялся меньше всего остального» (Буасье Г. Оппозиция при цезарях / Пер. с фр. В.Я. Яковлева // Буасье Г. Собрание сочинений: В 10 т. Т. 2. СПб., 1993. С. 20).