Одноэтажная Америка. Илья Ильф

добраться под крылышко жены.

      За углом Лексингтон-авеню, на 48-й улице, в опрятном, но уже не новом, «крайслере» сидела молодая дама в таких же очках с выпуклыми стеклами, как у мистера Адамса.

      – Бекки! – застонал наш новый друг, протягивая к «крайслеру» толстые ручки.

      От конфуза у него слетела шляпа, и его круглая голова засверкала отраженным светом осеннего нью-йоркского солнца.

      – А где зонтик? – спросила дама, чуть улыбаясь. Солнце потухло на голове мистера Адамса. Он забыл зонтик у нас в номере: жену он забыл внизу, а зонтик наверху. При таких обстоятельствах произошло наше знакомство с миссис Ребеккой Адамс.

      Мы с горечью увидели, что за руль села жена мистера Адамса. Мы снова переглянулись.

      Нет, как видно, это не тот гибрид, который нам нужен. Наш гибрид должен уметь управлять автомобилем.

      Мистер Адамс уже оправился и разглагольствовал как ни в чем не бывало. Весь путь до Сентрал-парк-вест, где помещалась его квартира, старый Адамс уверял нас, что самое для нас важное – это наш будущий спутник.

      – Нет, нет, нет! – кричал он. – Вы не понимаете. Это очень, очень важно!

      Мы опечалились. Мы и сами знали, как это важно.

      Дверь квартиры Адамсов нам открыла негритянка, за юбку которой держалась двухлетняя девочка. У девочки было твердое, литое тельце. Это был маленький Адамс без очков.

      Она посмотрела на родителей и тоненьким голосом сказала:

      – Папа энд мама.

      Папа и мама застонали от удовольствия и счастья. Мы переглянулись в третий раз.

      – О, у него еще и ребенок! Нет, это безусловно не гибрид!

      Глава 7. Электрический стул

      Американский писатель Эрнест Хемингуэй, автор недавно напечатанной в СССР «Фиесты», которая вызвала много разговоров в советских литературных кругах, оказался в Нью-Йорке в то же время, что и мы.

      Хемингуэй приехал в Нью-Йорк на неделю. Он постоянно живет в Ки-Вест, маленьком местечке на самой южной оконечности Флориды. Он оказался большим человеком с усами и облупившимся на солнце носом. Он был во фланелевых штанах, шерстяной жилетке, которая не сходилась на его могучей груди, и в домашних чоботах на босу ногу.

      Все вместе мы стояли посреди гостиничного номера, в котором жил Хемингуэй, и занимались обычным американским делом – держали в руках высокие и широкие стопки с «хайболом» – виски, смешанным со льдом. По нашим наблюдениям, с этого начинается в Америке всякое дело. Даже когда мы приходили по своим литературным делам в издательство «Фаррар энд Райнхарт», с которым связаны, то веселый рыжий мистер Фаррар, издатель и поэт, сразу же тащил нас в библиотеку издательства. Книг там было много, но зато стоял и большой холодильный шкаф. Из этого шкафа издатель вытаскивал различные бутылки и кубики льда, потом спрашивал, какой коктейль мы предпочитаем – «Манхэттен», «Баккарди», «Мартини»? – и сейчас же принимался его сбивать с такой сноровкой, словно никогда