Постчеловек. Рози Брайдотти

сиков и современников.

* * *

      Благодарности

      Я хотела бы поблагодарить моего издателя Джона Томпсона за поступившее предложение написать эту книгу. Я горжусь тем, что мои работы вот уже много лет выходят в издательстве Polity. Я также искренне благодарна Дженнифер Ян за советы и поддержку. Я извлекла огромную пользу из разговоров с моими коллегами, заседающими в совете CHCI (Consortium of Humanities Centres and Institutes) и в ECHIC (European Consortium of Humanities Institutes and Centres). Генриетта Мур и Клер Коулбрук, Питер Галисон и Пол Гилрой оказались великолепными читателями, и я благодарю их за их критические замечания. Мне в значительной мере помогла моя лаборантка Года Клумбайте, особенно в подготовке библиографии. Я также хотела бы выразить признательность Нории Спауэн и Болетте Блогор за их вдумчивые критические замечания и поблагодарить Стефани Палваст за критику и редакторскую работу. Аннеке, которая комментировала, терпела и поддерживала меня на протяжении всего процесса работы, как и всегда, я дарю всю мою любовь.

      Введение

      Не все среди нас могут с определенной уверенностью сказать, что мы всегда были людьми или что мы только лишь люди. Некоторые из нас даже сейчас не считаются полноценными людьми, не говоря о других периодах социальной, политической и научной истории Запада – уж точно, если под «человеком» мы подразумеваем то существо, знакомое нам благодаря наследию эпохи Просвещения: «картезианский субъект cogito, кантианское „сообщество всех разумных существ“ или, говоря более социологическим языком, субъект как гражданин, носитель прав, обладатель имущества, и так далее» [Wolfe, 2010a]. И все же вокруг этого термина царит широкий консенсус, и он кажется нам настолько привычным понятием, насколько мы уверены в том, что оно сформулировано исходя из здравого смысла. Мы утверждаем нашу принадлежность к своему виду как будто бы она была фактом, данностью – настолько, что именно для Человека было создано фундаментальное понятие Прав. Но так ли это?

      Тогда как консервативные и религиозные силы в обществе сегодня зачастую хотят заново вписать человека в парадигму естественного права, само понятие человека разрушилось в результате двойного удара со стороны достижений современной науки и глобальных экономических вопросов. Вслед за постмодерным, посткоммунистическим и даже более спорным постфеминистским состоянием мы, по-видимому, теперь оказались в состоянии постчеловеческом. Постчеловеческое состояние вовсе не является энной вариацией в ряду приставок, которое может показаться как бесконечным, так и в некотором роде произвольным. Оно производит качественный сдвиг в нашем мышлении о том, что именно является базовой единицей в отношении нашего вида, нашего государственного устройства и нашего отношения к другим обитателям этой планеты. Это состояние поднимает серьезные вопросы касательно самой структуры нашей общей идентичности как людей среди сложных переплетений современной науки, политики и международных отношений. Дискурсы и репрезентации нечеловеческого, античеловеческого, бесчеловечного и постчеловеческого множатся и пересекаются в современном глобализованном и высокотехнологичном обществе.

      Дискуссии в мире культуры охватывают все: от конкретных разговоров в деловых кругах о робототехнике, технологиях протезирования, нейронауке и биогенетическом капитале до обсуждения расплывчатых нью-эйдж образов трансгуманизма и техно-трансценденции. Проблема улучшения природы человека находится в самом центре этих дискуссий. В мире науки, с другой стороны, постчеловеческое либо активно преподносят как следующий рубеж критической и культурной теории, либо его избегают как последнее в серии надоевших «пост»-поветрий. Постчеловеческое вызывает оптимизм, но также и опасения [Habermas, 2003; Хабермас, 2002] относительно высокого риска смещения Человека, некогда меры всех вещей, с центральных позиций. Также широко распространено беспокойство, вызванное утратой значения и господства со стороны доминирующего представления о человеческом субъекте и сосредоточенной на нем сферы исследований – гуманитарных науках.

      Я считаю, что общим знаменателем постчеловеческого состояния является гипотеза о витальной, самоорганизующейся, но все-таки ненатуралистической структуре самой живой материи. Этот континуум природы-культуры – начальная точка для моей трактовки постгуманистической теории в целом. Однако нам еще предстоит увидеть, приведет ли эта постнатуралистическая гипотеза к рискованным экспериментам с пределами усовершенствования тела человека к моральной панике вокруг разрушения вековых представлений о человеческой «природе» или к эксплуататорской, ориентированной на прибыль погоней за нейро- и генетическим капиталом. В этой книге я попытаюсь рассмотреть эти подходы, в том числе критически, а также представить аргументы в пользу постчеловеческой субъективности.

      Что составляет этот континуум природы-культуры? Он обозначает научную парадигму, которая отправляется от социально-конструктивистского подхода, опирающегося на широкий консенсус. Подобный подход полагает категориальное различие между данным (природой) и сконструированным (культура). Это различие позволяет острее сосредоточить социальный анализ и предоставляет надежные основания для изучения и критики